Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события

Кто же возьмет на себя ответственность за происходящее? Никто не знает. Поэтому представители разных общественных групп возлагают вину за создание этой порочной спирали друг на друга и, указывая на растущие издержки собственной деятельности, оправдывают увеличение своих запросов.

Рынок, похоже, больше не способен регулировать уровень цен, поскольку цены растут, несмотря на снижающееся потребление.

Судя по всему, вместо классической формулы “свободного рынка” в силу вступает некий новый искаженный закон.

Я недостаточно хорошо разбираюсь в экономических вопросах, чтобы понять суть происходящего, собственно, как и большинство людей» (12).

В данном случае в числе источников зла, спровоцировавших инфляцию, были не только порочные предприниматели, но и порочные работники, что отличает этот кризис от кризиса 1920-х годов и тех событий, речь о которых шла в предыдущей главе.

В ходе проведенного мною в 1997 году исследования на предмет восприятия общественностью инфляционного кризиса в Соединенных Штатах, Германии и Бразилии, когда самый тяжелый его период уже завершился, но люди все еще оставались обеспокоенными проблемой инфляции, я опросил как представителей широкой общественности, так и – для сравнения – университетских экономистов. Исследование выявило различия в характере нарративов, снискавших популярность в разных странах и социальных группах, в частности среди экономистов и широкой общественности.

В отличие от Ирвинга Фридмана, чьи публикации были ориентированы на широкую публику, большинство экономистов не считали инфляцию чрезвычайно важной проблемой. Между тем у американских потребителей текущая ситуация вызывала возмущение, хотя конкретные причины инфляции определить они не могли. Когда людей просили назвать причину инфляции, чаще всего они отвечали: «Жадность». Вторым по популярности был такой вариант ответа: «Люди занимают или дают в долг слишком много». Говоря о том, что конкретно вызывает у них возмущение, американские респонденты давали в порядке убывания следующие ответы: «правительство», «производители», «владельцы магазинов», «бизнес в целом», «оптовики», «руководство предприятий», «Конгресс США», «жадные люди», «учреждения», «экономисты», «розничные торговцы», «дистрибьюторы», «посредники», «промышленные объединения», «президент США», «Демократическая партия», «олигархи», «персонал магазинов» (потому что работники требуют повышения заработной платы, что приводит к росту цен), «их работодатели» (потому что не повышают зарплату работникам) и «мы сами» (потому что не понимаем сути происходящего) (13).

Кроме того, в отличие от экономистов, люди в большинстве своем верили в то, что рост зарплаты всегда отстает от роста цен, и поэтому инфляция всегда негативно влияет на уровень жизни в долгосрочной перспективе. Иначе говоря, зарплатно-ценовая спираль представляла собой геометрическое изображение экономического положения человека, которое, до тех пор пока выполнялись агрессивные требования работников, ухудшалось, смещаясь вниз по спирали.

По некоторым параметрам рецессия 1957–1958 годов значительно отличалась от рецессий, происходивших ранее. Она уже не напоминала бойкот покупателей времен Великой депрессии. Снижения уровня продаж предметов роскоши не наблюдалось. Деятельность «спекулянтов» уже не вызывала у людей прежнего возмущения, и жизнь на широкую ногу больше не считалась чем-то постыдным. Разговоры паникеров о зарплатно-ценовой спирали не спровоцировали общественного недовольства жизнью богатых. По большому счету продажи упали лишь в сегменте товаров повседневного спроса, покупку которых можно было отложить (14).

В то же время люди чувствовали, что никакой реально проводимый правительством политический курс не в состоянии остановить процессы, провоцируемые зарплатно-ценовой спиралью. Предыдущие рецессии 1949, 1953 и 1957 годов способствовали снижению инфляции, но лишь на некоторое время. Старый нарратив о Великой депрессии подсказывал широкой общественности, что запускать масштабную рецессию, пытаясь установить контроль над инфляцией, слишком рискованно. В рамках популярной концепции о зарплатно-ценовой спирали сформировалась идея о том, что, принимая экономические решения, народ должен учитывать высокую вероятность усиления инфляционной динамики.

Гнев, вызванный инфляцией

Неконтролируемый инфляционный рост цен на потребительские товары происходил неоднократно на протяжении истории человечества, и каждый раз это явление вызывало гнев. Потеря покупательной способности – крайне неприятное событие. Но вот в чем вопрос: на кого общественность должна направить свой гнев? Нарративы об общественном недовольстве, вызванном инфляцией, отражают разные обстоятельства, которые были характерны для каждого инфляционного периода. Изучая эти нарративы, мы можем отследить, каковы были последствия инфляции и как они менялись на протяжении времени.