Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события

В условиях, когда подобные истории слышны на каждом углу, а безработица принимает все более долгосрочный характер, на любого работодателя, предлагающего работу временно уволенному работнику, будут смотреть как на своего рода героя. Но существует и встречная тенденция, когда работодатель опасается нанять обладателей «слабых способностей к зарабатыванию денег» и т. п. Как сказал в 1936 году руководитель Совета по оказанию чрезвычайной помощи Пенсильвании:

«Другим важным фактором в связи с ситуацией с безработицей, на которую в основном и ориентированы программы поддержки, является тот факт, что многие мужчины и женщины, которых в докризисные дни просто “морально поддерживали” их работодатели из сентиментальности или по каким-то другим причинам, никогда не вернутся на прежнюю работу» (28).

Работодатели должны найти баланс между моральным состоянием и производительностью труда. Как выяснил Трумэн Бьюли в результате своего интервьюирования работодателей во время рецессии 1990-х годов:

«Менеджеры были обеспокоены моральным состоянием в основном из-за его влияния на общую производительность. По их словам, в условиях упаднических настроений рабочие отвлекают друг друга жалобами на жизнь, а высокий моральный дух заставляет работников с большей готовностью брать на себя дополнительные функции, оставаться допоздна, чтобы завершить работу, подбадривать товарищей и помогать друг другу, вносить предложения по улучшению, а также хорошо отзываться о компании за ее пределами» (29).

Можно с уверенностью сказать, что в трудные времена работодатели особенно обеспокоены моральным состоянием работников. Зачастую они стараются поднять моральный дух своих сотрудников, давая им возможность почувствовать себя успешными, реализуя политику недифференцированной оплаты труда, выплачивая равную заработную плату как высокоэффективным сотрудникам, так и менее эффективным (30). Кроме того, работодатели часто продолжают нанимать слабых сотрудников по сентиментальным причинам.

Но есть и темная сторона этой истории. В наихудшие дни Великой депрессии у работодателей появился благовидный предлог избавиться от более слабых сотрудников, не создавая при этом предпосылок для появления историй о своей бесчеловечности. После улучшения ситуации они вряд ли вернут слабых сотрудников. И это может обернуться для временно уволенных длительной безработицей.

Скромная мода: синие джинсы и пазлы

Синяя джинсовая ткань, считавшаяся ранее пригодной только для рабочей одежды, с наступлением Великой депрессии стала постепенно входить в моду, хотя и до этого некоторые знаменитости уже пытались сделать ее атрибутом моды. Например, Джеймс Д. Уильямс, губернатор штата Индиана в 1877–1880 годах, получил прозвище «Билл в синих джинсах» из-за того, что постоянно ходил только в них – даже на официальные мероприятия. По словам одного журналиста, для Уильямса грубая синяя ткань была «символом равенства и демократии» (31). Но только в 1930-х годах этот материал приобрел настоящую популярность. В 1934 году компания Levi Strauss создала первые синие джинсы для женщин, назвав их Lady Levi’s (32). Затем, в 1936 году, Levi Strauss впервые разместила свой логотип на заднем кармане синих джинсов. В 1930-х годах журнал Vogue впервые поместил на обложку модель в синих джинсах, а женщины начали намеренно портить новые джинсы, чтобы они выглядели поношенными, делая «то там, то сям специальные разрезы» (33).

На протяжении уже нескольких десятилетий мы можем наблюдать разного рода ассоциативную связь синих джинсов с различными культурами. В 1920-х и 1930-х годах – с шиком бедности, ковбойскими историями и ранчо. Начиная с 1940-х годов синие джинсы стали ассоциироваться с совершенно разными культурами, сначала с «клепальщицей Рози» во время Второй мировой войны, затем со старшими классами, юношеским бунтом и эмансипацией женщин (34). Мода на синие джинсы по-настоящему развернулась в 1950-х годах (35) и вышла на новый уровень благодаря популярному фильму 1955 года «Бунтарь без причины» и красавцу-звезде Джеймсу Дину, который погиб в возрасте двадцати четырех лет, за месяц до выхода фильма на экраны, когда несся очертя голову на своей спортивной машине. Его смерть стала идеальной, хотя и страшной, рекламой для фильма. Некоторые фанаты фильма доходили до крайности: например, Дуглас Гудолл, водитель почтового грузовика в Лондоне, не только носил синие джинсы, но и к 1958 году посмотрел фильм 400 раз и на законных основаниях сменил свои имя и фамилию на Джеймс Дин (36). К тому времени синие джинсы уже потеряли связь с симпатией к бедности и, возможно, утратили статус экономического нарратива. Тем не менее повсеместное распространение синих джинсов (благодаря их дешевизне, практичности, долговечности и модным решениям) позволяет и по сей день не утихать эпидемии.