Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события

Почему заключительные фразы речи Брайана оказали столь сильное влияние на людей? Вероятно, рабочий класс провел параллель между своим тяжелым финансовым положением и страданиями Иисуса, жестоко казненного могущественными римлянами, а ведь это один из нарративов, которые помогали популяризировать христианскую церковь на протяжении веков. Хотя Брайан и произнес эти слова, принадлежат они не ему. Как позже писали многие газеты, в январе 1896 года член Палаты представителей Сэмюэл У. Макколл в своем выступлении, которое было перепечатано в отчете Конгресса, произнес практически те же слова о терновом венце и золотом кресте. Брайан присутствовал на выступлении Макколла и оценил реакцию аудитории на эти реплики. Он делал именно то, что всегда делают выдающиеся демагоги: наблюдал за слушателями, экспериментировал и искал то, что может получить отклик аудитории (24). Газета New York Times так прокомментировала эти события:

«Сколько же драгоценных камней, источающих чистейшее безмятежное сияние, может храниться в огромных архивах записей Конгресса! Однако до тех пор, пока этот камень не добыт или, скорее, пока жила не разработана простыми терпеливыми тружениками, а потом заверенный печатью результат этого труда не продемонстрирован людям, драгоценности остаются невостребованными» (25).

Эта «официальная печать», которой Брайан, будучи известной личностью, заверил размышления Макколла, была тем элементом, которого не хватало истории для того, чтобы стать вирусной. Слова Макколла не могли стать популярной историей до тех пор, пока их не произнес на публичном мероприятии кандидат в президенты.

Вследствие столкновения этих противоречащих друг другу нарративов люди испытали чрезвычайную неуверенность по поводу ценности денег и перспектив развития деловой активности в ближайшем будущем.

Луи Слосс из Alaska Commercial Company был одним из многих бизнесменов, которые в 1896 году заявляли о своем нежелании подписывать контракты или выделять ресурсы в связи с высоким риском обесценивания денежной массы и расторжения контрактов:

«Бизнес очень вялый, почти умер. Рынок капитала нерешительный, доверие людей подорвано. Никто не хочет инвестировать ни в одно предприятие, каким бы заманчивым ни было предложение, до тех пор, пока не исчезнет страх, связанный с неустойчивостью валюты. Мне известен пример, который демонстрирует, насколько губительны для бизнеса эти волнения и нестабильность, а также неопределенность нашей финансовой основы. Один из моих родственников и сотрудников фирмы намеревался построить два великолепных дома стоимостью не менее 50 тысяч долларов. Планы были составлены, заявки поданы, и все остальное было готово – не были лишь подписаны контракты. Предполагаемый застройщик отказывался их подписывать и начинать строительство, прежде чем завершатся выборы и появится определенность в отношении финансовой системы страны. Без сомнения, таких примеров множество, и все это тормозит коммерческую деятельность» (26).

Среди экономистов и прочих интеллектуалов было широко распространено мнение о том, что при переходе к биметаллическому стандарту уровень цен может вырасти вдвое, поскольку рыночная стоимость золота вычислялась в пропорции 30:1. Согласно положениям классической экономики и закона Грешема («Плохие деньги вытесняют из обращения хорошие»), серебро должно было вытеснить золото, и в США фактически установился бы серебряный стандарт (27). Но вернемся к истории о домах, о которой писал Слосс: фактически, при биметаллическом стандарте каждый дом стоимостью 50 тысяч долларов США продавался бы за 100 тысяч долларов. При такой предполагаемой цене продажи покупатель пожелает подписать контракт на 50 тысяч долларов, тогда как застройщик захочет получить 100 тысяч долларов. Но эти ожидания были весьма туманными, поскольку политика биметаллизма была неопределенной и не имела прецедентов. Очевидно, покупателю и застройщику было бы очень непросто достичь компромисса.

Статья, опубликованная в 1893 году в Chicago Daily Tribune, демонстрирует, насколько драматичными могли бы быть последствия применения биметаллического стандарта:

«Если продолжать оплачивать покупки серебром или без ограничения чеканить монеты при соотношении стоимости металлов 16:1 или 20:1, золото будет, по сути, обесценено и выйдет из употребления в стране, а экономика перейдет на серебро. Для каждого наемного работника это означало бы потерю почти половины покупательной способности его заработной платы, а для каждого банковского вкладчика – потерю почти половины стоимости его вклада. Неограниченная чеканка серебряных денег в нашей стране стала бы самым масштабным обманом и грабежом, когда-либо совершенным в отношении ее граждан» (28).