Нарушая правила

Натали отступает от меня. Держит обе ладони перед собой в ясном жесте «не трогай меня». Смотрит на меня как на человека, которого она даже не знает.

Она изучает меня своими голубыми глазами, и в них я вижу ужас от моего поведения. Она в ужасе от меня.

— Почему ты так ужасно себя ведешь? — Ее голос срывается. — Я сделала это, потому что ты так хотел. Ты заставил меня пооб...

Затем она прижимает ладонь к губам.

Ее слова щекочут что-то в глубине моего сознания. Тихие слова, и я напрягаюсь, чтобы услышать их. Кусочки и фрагменты воспоминаний складываются как пазл в моей голове, и эти слова ощущаются как мои собственные. Как и то, что я ей сказал в ту ночь, когда мы поженились. Когда играла песня. Наша песня.

Пообещай мне, пообещай мне, пообещай мне.

Какого черта я попросил ее сделать?

И теперь моя очередь рассматривать ее лицо. Губы Натали дрожат, а глаза влажные, словно она сдерживает слезы. Эта боль, которую я чувствовал в течение многих дней, вернулась, прорвалась в меня, словно животное, которое разорвало эту дыру, пытается мне что-то сказать. Возможно, Натали не вызывает мои сомнения. Возможно, она — их конец.

Потирая рукой шею, я пытаюсь понять, что означает этот момент. И, что еще более важно, что считаю правдой. Увидев ее искренние глаза и честное лицо, я не знаю, как Натали могла бы додуматься до того, чтобы «поиметь» меня. Я не знаю, как она могла бы вогнать нож мне в спину. Эта женщина... она не такая.

Назовите это чутьем.

Назовите это ощущением.

Но это правда.

И сейчас вопрос в том, могу ли я доверять этому чутью?

В моем сознании мелькает вихрь образов: все те разы, когда мы были вместе, вплоть до этого ее «му» в самолете. Несмотря на то, что из-за этого проклятого сообщения с голосовой почты мне хочется бежать, мое сердце говорит, что я все неправильно понял. Мое сердце говорит мне остаться.

Из-за того, что мне нелегко доверять людям, это не значит, что я не должен верить этой женщине. Если и есть кто-то, кому я должен доверять, — это Натали. И если я не попытаюсь исправить это прямо сейчас, то потеряю ее.

Поэтому я иду на риск.

— Нат, извини, — тихо говорю, потянувшись к ней. — Я сейчас просто в растерянности. Но я с ума по тебе схожу и не хочу, чтобы это закончилось, — говорю я, и это начало. Это единственное начало, с которым я могу справиться прямо сейчас.

— Я тоже этого не хотела.

Не хотела.

— Но хочешь сейчас? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Мне не нравится, как ты говорил со мной.

У меня сжимается сердце. Здесь, на ступенях здания суда, она поднимается вверх, а я направляюсь вниз.

Я тянусь к ее руке. Беру в свою ладонь.

— Именно так все и заканчивается?

Я едва узнаю свой голос.

Натали говорит шепотом:

— Это ты мне скажи.

Мне хочется спросить о голосовой почте, о звонке, об адвокате. Я хочу спросить, что я ей обещал. Хочу знать, не напортачил ли я с этим безвозвратно. Но больше всего хочу знать, есть ли шанс все исправить.

Но прежде чем мне снова удается заговорить, она поднимает руку.

— Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Мы можем поговорить позже, если ты решишь, что сможешь относиться ко мне так, как всегда относился, а не так, как поступил только что. И я очень надеюсь, что ты сможешь это сделать. Но сейчас мне нужен перерыв. Я сделала что-то сумасшедшее и, вероятно, глупое. Поэтому я собираюсь пойти и встретиться с Лайлой, чтобы поговорить о ее гардеробе, потому что это отвлечет меня от того е-мейла, которое ты вскоре получишь.

Натали идет вниз по ступеням и садится в такси, которое увозит ее от меня.

Глава 34

Никакого е-мейла не приходит.

Я продолжаю проверять почту, ожидая сообщения от Натали, между заказом такси и звонком Лайле, чтобы спросить, хочет ли она, чтобы я сейчас приступил к работе.

Ее тон милый, но непреклонный.

— Почему бы тебе не отдохнуть во второй половине дня? Я с Натали, и у нас есть несколько дел.

Клянусь, я слышу, как на заднем плане плачет Натали. От этого звука у меня в груди все сжимается. Хотелось бы мне ее утешить, но не со мной она хочет быть прямо сейчас.

— Хорошо. Позаботься о ней, пожалуйста.

— Конечно. И возвращайся попозже, — добавляет Лайла, а затем говорит уже мягче: — Иногда женщине просто нужно всего несколько минут наедине с собой.

— Спасибо.

Несмотря на то, что мое сердце истерзано моей собственной глупостью, благодаря совету Лайлы я чувствую себя спокойнее. Эта женщина всегда хорошо к нам относилась. Она позаботится о Натали, пока я разбираюсь с тем, как устранить беспорядок, который устроил. Вешаю трубку и снова проверяю электронную почту. Ничего.

Вторая половина дня маячит передо мной, как гигантская черная дыра. Я хочу работать, забивать, вешать и сверлить, а не бесцельно бродить по городу, который едва знаю, и все потому, что я — тупоголовый идиот.

Но когда водитель заворачивает на Стрип по пути в «Белладжио», понимаю, что это не просто город, который я едва знаю. Это город, где я начал любовную связь с Натали, и не хочу, чтобы он был городом, где «нас» не станет.