Нарушитель самоизоляции

— Чтобы они что?!

Моему гневу не дал разгуляться звонок телефона, и это было очень кстати, потому что иначе вся эта сцена рисковала закончиться очень плачевно. Не для меня, если быть точной.

Я с удивлением уставилась на экран телефона и растеряла весь свой пыл, когда увидела, кто мне звонит.

— Клаус? — рявкнула я в трубку.

Мальчишка испугался. Он, вероятно, ждал от меня чего-то подобного, но не такой экспрессии.

— Евгения, прости меня, пожалуйста, — тихо залепетал он, — ты… ты в Тарасове?

— Да, я в городе, — нехотя подтвердила я и отошла подальше от Игната, оставив его в обществе ностальгического здания Филармонии. — Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты приехала, — честно признался Клаус, и ему снова удалось меня удивить.

Я чуть не рассмеялась от переполнявших меня эмоций.

Игнат издалека наблюдал за мной с недоверием и беспокойством, но приблизиться не решался.

— Ты опять во что-то вляпался? — осведомилась я.

Клаус на том конце провода начал оправдываться, даже не позволив мне закончить фразу:

— Нет, Женя, что ты! Но ты мне очень нужна здесь. — Он добавил чуть тише: — Пожалуйста, приезжай.

Он назвал адрес и повесил трубку, предпочитая не продолжать разговор со мной, пока я в таком состоянии.

Я убрала телефон и обернулась к Игнату. Я заметила постепенно проступающий фингал на его лице, и мне стало неловко за свое поведение и выпад в его сторону. А еще безумно стыдно, потому что я предпочитала всегда быть сдержанной и не демонстрировать на людях эмоциональных всплесков.

Все эти проявления — не более чем слабость, за которую в «Ворошиловке» нас прилично наказывали, и я вынесла этот урок на всю оставшуюся жизнь. Эмоции — непозволительная роскошь и то уязвимое место, которое легко могут использовать против нас противники.

Получается, что не только у Игната сегодня день ностальгии, я давненько так часто не вспоминала времена, проведенные в училище. Не было подходящего повода.

— Я погорячилась, извини, — с трудом выдавила я и опустила глаза, поэтому не могла видеть, как на мои попытки наладить контакт отреагирует Игнат.

Он, как я и догадалась, снова повесил на лицо свою излюбленную маску равнодушия и непроницаемого спокойствия.

Вот и отлично. Мы снова вернулись к своим привычным ролям. Больше никаких откровенных разговоров и копаний в прошлом.

— Клаус попросил меня приехать, — зачем-то озвучила я, хотя была уверена, что Игнат прекрасно слышал весь наш разговор, — мне нужно идти.

Я развернулась на пятках и быстро зашагала в сторону домов, располагавшихся на самой окраине парка. Судя по продиктованному Клаусом адресу, именно там проживала его провинциальная пассия.

Когда я отошла шагов на пятнадцать, я позволила себе обернуться, потому что все это время чувствовала на своей спине взгляд Игната, и очень пожалела, что сделала это.

Он все еще стоял на том самом месте и смотрел мне вслед с таким непередаваемым чувством тоски и отверженности, что внутри у меня все похолодело. Теперь я не могла не думать обо всем произошедшем и уже остывшим умом пыталась найти объяснение всему этому.

Что это вообще было такое? Может быть, бедняга просто утонул в бездонном море своей ностальгии по утраченной любви и юношеским годам, а я неудачно подвернулась под руку? Или Клаус был прав и я стала новым объектом для любовных страданий Игната? Или… он знал, что я видела его с амбалами, и решил усыпить мою бдительность всем этим эмоциональным бредом?

В результате я снова оказалась в тупике со своими жалкими попытками докопаться до истины. Голова снова начала гудеть, и я заглянула в первую попавшуюся по пути аптеку, чтобы разжиться анальгетиками.

Лучшее, что я могу сделать на данный момент, — сосредоточиться на Клаусе и на том, что он для меня подготовил.

Что-то подсказывало мне, что, как и обычно, меня не ждало ничего хорошего.

Но Клаус оказался еще более непредсказуем, чем я думала.

Они с Олесей поджидали меня на лавочке у очень старого, еще дореволюционной постройки дома. Мне нравились эти здания, я бывала в таких несколько раз и знала, что внутри у них очень красивые квартиры с интересной планировкой, двустворчатыми дверьми и высокими потолками с лепниной.

Иногда я и сама подумывала о том, чтобы подкопить денег и перебраться с тетей Милой в один из таких домов. Но тут же меня настигали более реалистичные мысли — в таких старых домах была плохая, гнилая проводка, требующая неминуемой замены, проблемы с канализацией и отоплением. Все-таки жить в более прозаичном кирпичике времен восьмидесятых было куда удобнее.

Оба подростка подскочили при виде меня.

Олеся по-прежнему была настроена не очень дружелюбно и встретила меня недоверчивым взглядом. Клаус поприветствовал меня так, как я меньше всего ожидала, — крепко и эмоционально обнял.

Удивительно, но он был действительно рад меня видеть.

— Женя, прости, — тихо проговорил он, — мне не нравится, что ты рылась в моем телефоне, но я понимаю, что ты хотела как лучше.

— Вау, — присвистнула я и игриво потрепала мальчика по щеке, — кто ты? И куда ты дел Клауса?

Клаус робко улыбнулся и обернулся на Олесю.