Читаем Наруто (СИ) полностью

Тренировались вместе на учиховском полигоне. Воровать там было нечего и он сохранился нетронутым. В тай мы скоро сравнялись, Саске был быстрее, а я крепче телосложением, и мог принимать удары, от которых Саске приходилось уходить. Мелкие травмы я залечивал прямо на месте, а крупных не допускал. Учихе пришлось мыть мозги на тему что перелом конечности, это не "Пфф, фигня какая, ирьенины залечат", а серьезная травма особено для растущих костей. Не говоря уже о риске осколками костей порвать чакроканалы. Поэтому заполнять мышцы чакрой в спаррингах нельзя. Вот будешь делать ката, тогда можешь усиливаться. Учить Учиху осторожности было тяжело, он обижался, боялся прослыть трусом, обвинял в трусости меня. Но все таки авторитет, знающего много дзюцу Узумаки, его останавливал.

В эффективности " секретной техники Узумаки" он убедился сам, когда его контроль вырос на недосягаемую для Учих в принципе, высоту. Показал ему другое упражнение на объем СЦЧ. Надо было перекрывая все тенкецу "надуваться" чакрой, а потом единым "пыхом" высвобождать всем телом. Это должно увеличить эластичность и объем каналов.

Постоянные спарринги, до которых был охоч Саске мне быстро надоели. Я предложил Саске изучать тактику.

- Секретный полевой устав Узумаки предполагает три типа боя: оборона, нападение и встречный бой, они в свою очередь разделяются на...

Тактика, более приближенная к реальности чем ката и спарринги захватила Учиху как компьютерная игра. Вместо компьютера мы пользовались блокнотом. Учиха рылся в библиотеке составляя статистики использования дзюцу шиноби разных деревень. Все это сводилось в таблицы. Мы проводили тактические игры на бумаге. Иногда в академии. Скрывать это увлечение мы и не думали, так что скоро к нам присоединился Шикамару, потом и остальные. Лучшим тактиком оказался Учиха, а не Шика, потому что не ленился искать информацию. Шикамару это задевало и он старался превозмочь. Нара -- клан стратегов и инфа о шиноби чужих деревень пошла и от него. Спорные моменты отыгрывались на местности. Учиха сам без моей подсказки додумался до реконструкции прошедших боев. На большие сражения у нашего клуба народа не было, но мелкие стычки отыгрывались легко. Сведения о боях приносили сами ребята, выспрашивая от шиноби--родственников. Часто такие битвы на местности "не работали". Ну и ладненько, критическое мышление деткам не повредит.

Саскин шаринган при копировании в Асгард развернулся в бумажную простыню 3 на 3 метра, заполненую переплетением линий и знаков. Такое расшифровать мне не под силу. Примерно понятно было что это сенсорная матрица и пушка, стреляющая чакрой. Но как это активировать, было не понятно. Посоветовал Учихе укреплять глазные каналы, может оно само активируется. Тот огорчился, что очередного чуда Узумаки не произошло, но виду не подал и старательно тренировал глаза.

Газет и телевидения здесь нет, их функции выполняют слухи. "Великий трактат" Шан Яна добрался таки до Тумана. Туман всегда был кровавым, в Кири этим даже гордились. Теперь же кровь полилась рекой.

Такого точечного удара как у Хокаге, у Мизукаге не получилось. Местные Учихи -- Кагуя были вырезаны вполне эффективно, но многим кланам это не понравилось. Ягура ополчился на них. В Тумане заполыхала гражданская война.

Остальные деревни, которые раньше с радостью бросились бы делить ослабший Туман, обьявили нейтралитет. Туман -- страна морская, удержать приобретеные так владения сухопутным странам было бы трудно. Ягура помощи не просил и платить за нее не собирался, вмешиваться на стороне повстанцев -- легистов, феодальным властителям было западло.

Под влиянием легистских настроений под ними трон зашатался и дома. Каге сообразили, что дело нешуточное и начали превентивные репрессии. Обьявили награду за голову Шан Яна шиноби Цинь, и собирались обьявить этой Цинь войну, как только отыщут на карте. Любой имеющий при себе "Великий трактат" приговаривался к смерти. Наивняк какой, теперь легисты будут пострадавшими за правду героями.

Приближались экзамены в академии. Сдал на официальный В--ранг в больнице и дежурства прекратились. Свободной вакансии не было, а бесплатно на них четыре года я и так отработал. Только за жетон и еду. Скоро генином стану, 2 года практики заниматься медициной не смогу. Да и потом меня никто не отпустит, потому как джинчурики.

У Саске я похоже, занял пустующее место Итачи. Он никогда не называл меня братом, тем более старшим, но относился именно так. Он стал спокойнее и рассудительнее, Учиховская вспыльчивость куда то потерялась. Его больше не бесило, когда ктото превосходил его, а собственное превосходство Учихи не делало его надменным. Девичья игра, "захомутай Учиху" не прекратилась, а шла теперь в обе стороны. Он успешно отбивался, шутил на грани, смущал девиц и не смущался сам. Однако никому не отдавал предпочтения.

ФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФ

Экзамен прошел успешно, сижу в дворике академии, дожидаюсь Саске. Подходит Мизука.

- Смотрю я, тебя можно уже поздравлять.

- Да, Мизука--сенсей, -- стучу себя по протектору на лбу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза