Наш человек в Киеве

Передо мной поставили блюдо с таким вдохновляющим запахом, что я едва дождался, когда мой сосед зачерпнет ложку из своей тарелки, и тут же начал есть сам.

— Как вам? — через некоторое время спросил он, сняв запотевшие очки.

— Очень вкусно, — признал я.

— На второе будут пельмешки из телятины. Больше нигде в городе таких не поедите.

Мы доели суп, и пока нам меняли приборы и посуду, он спросил:

— Вы, наверное, решили, что я буду вас вербовать?

Я неопределённо хмыкнул, пожал плечами и в конце концов признал:

— Ну, что-то вроде этого.

— Да нет, конечно. Мы позвали вас, чтобы вы нам рассказали, что сейчас себе думают в Москве. Что думают люди, имеющие отношение к власти, о проблемах Украины. И как они собираются эти проблемы решать.

Появились официанты с пельменями, и мы дружно помолчали, ожидая, пока они уйдут.

Они ушли.

— Что скажете?

Я понял, что простым мычанием уже не отделаюсь.

— Хорошо, расскажу.

— Ну и отлично, — он принялся есть, и я последовал его примеру.

Потом мы перешли в другой зал, куда нам принесли кофе и сигары. От сигар я отказался, а вот кофе выпил с удовольствием.

В зал вошли несколько человек, почти все в костюмах и даже при галстуках. Гости подсели к нам за стол. Мой собеседник снова нацепил свои золотые очки, встал и как-то необычайно торжественно сказал:

— Господа, позвольте вам представить Игоря. Он журналист из Москвы. Он нам расскажет о мыслях и настроениях в Москве.

Вошли официанты, быстро собрали и разнесли заказы, а как только они вышли, невысокий мужчина с короткой бородкой клинышком спросил меня:

— Штайнмайер требует проводить выборы в Донбассе. Москва, — что, договорилась с Германией? Чего они там вообще хотят добиться? Что у вас там говорят на этот счет?

Я сделал лицо поумнее, лихорадочно вспоминая, что там у нас полагается по Минским соглашениям, и в какой последовательности.

— Выборы на непризнанных территориях предполагаются после достижения предварительных политических соглашений. Но до передачи границы от ополченцев к ВСУ, — заметил я осторожно.

— Да это все мы знаем, — нетерпеливо оборвал меня господин с бородкой. — Меня интересует, что в Москве говорят про финальную диспозицию, чего они хотят в итоге добиться? У вас есть топовые спикеры в Москве, вы же разговариваете там с политиками, с элитой? Чего они хотят на самом деле?

— Вообще-то мнения у топов разные, — сказал я, вспоминая дежурные заявления наших привычных спикеров из числа сенаторов и депутатов Госдумы. — Клинцевич, например, считает, что никакой интеграции Донбасса обратно в Украину не будет, а Пушков настаивает, что процедуру можно запускать, но под контролем ополченцев…

— Да это тоже ясно все, эти мнения нам известны. А что думают те, кто на самом деле принимает решения?

Заговорили все разом, пытаясь втолковать мне свои беды и опасения. До меня дошло, что передо мной сидят вовсе не чиновники, а коммерсанты, которые опасаются потерять активы, если вовремя не примут важных решений:

— По удобрениям какие сейчас обсуждают варианты — будут гнать через прокладки или ждать, что вообще прикроют тему?

— Порты на Азове — что с ними, дадут работать? Какие перспективы там? Или уводить все нужно в Херсон, Одессу? Крымский мост помешает навигации, закроют море или все останется, как прежде?

— Грузовой транзит остается интересным Москве? Или все уже, закончили бодаться? Теперь будут товар гнать через Белоруссию?

Я ошалел от множества таких конкретных и всеобъемлющих вопросов.

— Господа, я на все вопросы ответов дать не могу, — признался я честно.

— Рассказывай, что знаешь. Главное, скажи — есть там у ваших желание развернуть ситуацию на обратно, или всё, проехали — прошла любовь, завяли помидоры?

— А у вас, что, есть такое желание — «развернуть ситуацию»? — обалдело спросил их я.

— Ну да, почему нет-то? Поиграли в войнушку и разошлись, чего нам делить-то, на самом деле? — выдал, похоже, общее мнение тип с бородкой.

Лица напротив меня согласно закивали. Я смотрел на них с изумлением, а потом уже и с плохо скрываемой ненавистью. Они, значит, поиграли в войнушку. Убили несколько тысяч своих граждан, выгнали два-три миллиона человек из своих домов в Донбассе, уничтожили там почти всю инфраструктуру, лишили людей работы, по всей Украине объявили охоту за русскоязычными гражданами, засадили в тюрьмы тысячи или даже десятки тысяч из них, и теперь говорят — а давайте разойдемся, чего нам делить, надо снова делать бизнес?!..

Видимо, мое лицо меня выдало. Бородатый негромко сказал:

— Выпить ему надо, вот что.

Остальные как-то преувеличенно засуетились, вызвали официантов, те тоже устроили некоторую суету, итогом которой стал почти пустой зал. Передо мной стоял графинчик водки, тарелка закуски и стакан. Напротив сидел все тот же чиновник из министерства энергетики и тоже пил водку, но не закусывал.

— Что-то ты прям с лица спал, дружочек, обидели мы тебя, что ли? — озаботился он, поправляя очки.

— Да нет, меня вы не обидели, — честно ответил я, допивая свою водку из хрустального стакана.