Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

Как многие молодые американцы, посещавшие Италию в начале 30-х годов, Бентли попала под влияние идей Муссолини и эффективности внутренней политики дуче во многих сферах экономики и социальной жизни страны. В США, особенно в Нью-Йорке и Чикаго, в годы так называемого Сухого закона[70] неслыханно расцвел гангстеризм, многочисленные, со строжайшей дисциплиной мафиозные «семьи» обладали могуществом и влиянием, каким не пользовались порой даже мэры и губернаторы. Неслыханных размеров достигла коррупция среди чиновников полиции и местной власти.

Между тем Муссолини в кратчайшие сроки самыми крутыми мерами сумел фактически покончить с организованной преступностью даже на самой вотчине «Коза Ностра» — в Сицилии. Мерами до изумления простыми, но оказавшимися единственно эффективными: пренебрегая крючкотворством демократической юриспруденции, руководствуясь лишь «волеизъявлением народа» и категорическим приказом всесильного дуче, полицейские и сотрудники тайной спецслужбы ОВРА на основании имеющейся оперативной информации попросту бросили за решетку тысячи бандитов. Самых ретивых и особо опасных охотно пристреливали на месте за оказание сопротивления власти или за попытку бегства.

Растерявшиеся некоторые «доны» и «доны донов», привыкшие полюбовно улаживать свои затруднения взятками, в том числе знаменитый Вито Джеванезе, с перепугу попросту сбежали из страны и обосновались в… Соединенных Штатах Америки! Там, в самой демократической стране мира, они с успехом и куда большим размахом — следовательно, доходами, — нежели дома, продолжили свои «семейные» дела.

И по сей день американские спецслужбы и полиция не в состоянии искоренить преступные мафиозные кланы, и не только традиционных итальянского и еврейского, но теперь еще латиноамериканского, китайского, японского, а в последние годы и «русского» происхождения. (Напомним, что «русскими» в США и поныне называют любых выходцев из бывших республик СССР[71].)

Под впечатлением от поездок в Италию Бентли даже приняла участие в фашистской университетской группе. Впрочем, ослепление личностью Муссолини, возможно, именно благодаря работе в группе испарилось столь же быстро, сколь и возникло. Подлинная сущность фашизма, даже в его относительно «мягкой» по сравнению с гитлеровским нацизмом форме, стала очевидной даже для экзальтированной американской студентки. Теперь Бентли — уже убежденная антифашистка, более того — с укрепившимися на основе нового опыта радикальными социалистическими взглядами. Оставался лишь один шаг для перехода на рельсы коммунистической идеологии, вплоть до родившегося намерения вступить в Коммунистическую партию. Эта легкость смены убеждений, равно как и настроений, была важной чертой характера Бентли, обусловившей ее многие неожиданные и противоречивые поступки в будущем. Этому способствовали еще некоторые моменты, но об этом позже…

Последующие несколько месяцев в Нью-Йорке ушли на бесплодные поиски работы. В конце концов на оставшиеся небольшие сбережения Бентли поступила на бизнес-курсы, чтобы обучиться стенографии, машинописи слепым методом и делопроизводству — высокопрофессиональные секретари в деловой Америке всегда были и будут востребованы. Пресловутые секретарши советских времен, в основном из числа девушек с окраин, максимум с восемью классами за плечами, ничего общего с их американскими коллегами, разве что кроме названия должности, не имели.

В этот период Элизабет познакомилась с соседкой по дому — некоей Лини Фур. Эта девушка, на три года старше Бентли, происходила из семьи голландских иммигрантов, ее юные годы прошли на шелкоткацкой фабрике в Паттерсоне, штат Нью-Йорк, знаменитом своей так называемой Гражданской войной 1913 года, то есть всеобщей забастовкой рабочих, переросшей в настоящее боевое столкновение с полицией и национальной гвардией. Этой стачке посвятил один из своих лучших очерков легендарный журналист Джон Рид. Он даже получил вместе с активистами забастовки от местного судьи две недели ареста.

Лини Фур была сознательной социалисткой и антифашисткой. Когда Элизабет рассказала ей о своих впечатлениях от фашистской Италии, Лини вовлекла ее в группу политически активных идеали-стов-интеллектуалов. По ее настоянию Бентли несколько раз выступила на митингах Американской лиги против войны и фашизма. Эта организация, движущим ядром которой были коммунисты, стремилась объединить американскую оппозицию против распространяющегося фашизма в Европе.