Наш неистовый конец

– Перестань, – сказал Маршалл. Вчера у них уже произошла перепалка, но сегодня он был не в том настроении, чтобы набрасываться на своего отца по поводу того, что его детство, проведенное в сельской местности, было далеко от «идеальных условий». – Переходи к делу. Что я делаю здесь? Почему тебе не все равно?

Несколько долгих секунд генерал Шу молчал. Затем сказал:

– Скоро в нашей стране начнется война. Я был готов позволить тебе быть гангстером, когда мне казалось, что от этого не будет вреда, но сейчас положение изменилось. В городе стало опасно. Твое место здесь.

Маршалл едва удержался от смеха. Нет, он хотел засмеяться не потому, что ему было весело, а потому, что он им владела злость.

– Я выживал в Шанхае будучи гангстером много лет. Так что спасибо, но я справлюсь.

– Нет. – Генерал Шу повернулся к нему. – Ты не справился. Достаточно было малейшей провокации, и наследнице Алых пришлось попросить тебя притворяться умершим – и ты это сделал.

Маршаллу надоело, что его отец относится к этому так, будто это преступление. Что плохого в том, что он скрывался? Что плохого в том, что он залег на дно, чтобы выжить и начать сражаться в другой день?

– Я не питаю к наследнице Алых неприязни.

– Возможно, зря. Она безрассудна и непостоянна. Она несет этому городу зло.

– Я спрошу тебя еще раз. – Маршалл сжал зубы. – Какой в этом смысл?

Его отец мог сказать, что это нужно для его же блага. Он мог напомнить Маршаллу, сколько человек погибло за последние годы от кровной вражды, напомнить, что ему в грудь могли всадить пулю всего лишь за то, что он случайно подошел слишком близко к территории врага. Но это не имело значения. Все это было отговоркой.

Гоминьдановцы чурались императорских чиновников, но, войдя в город и захватив его, они вели себя так, как это делали императоры-завоеватели. Разные названия, но суть одна. Власть могла быть долговечной, только если это было царствование, а царству были нужны наследники. Отец Маршалла не пытался его найти, когда он был ребенком, питающимся объедками. Только теперь, когда главным стали внешние атрибуты, он вспомнил о существовании Маршалла.

Генерал Шу вздохнул, похоже, решив оставить этот спор. Он сунул руку за пазуху, задев свои сверкающие медали, и достал маленькую карточку.

– Я сообщаю тебе эту информацию, потому что мне не все равно. – Он положил карточку на стол текстом вверх. – От Гоминьдана поступил приказ о казни Монтековых.

Маршалл тут же вскочил на ноги, выхватил у него карточку-телеграмму и пробежал ее глазами. «Ровно в полночь. Пленных не брать».

– Отмени это, – потребовал Маршалл. В его голосе звучала сталь. Он терпеть не мог, когда ему приходилось разговаривать так. Это вообще было на него не похоже. – Отмени это сейчас же.

– Я могу это отсрочить, – бесстрастно ответил генерал Шу. – Я могу откладывать этот приказ снова и снова. Но я не могу его отменить. Никто не имеет полномочий сделать это единолично.

Маршалл сжал кулаки. И представил себе, как выходит отсюда прямо сейчас, выходит, несмотря на шеренги солдат и опоясывающие особняк высокие стены…

– Значит, ты говоришь мне, что я должен быть тебе благодарен? – спросил он. – Что я должен молиться на Гоминьдан за то, что они должны умереть не сейчас, а только чуть позже?

Похоже, вспышка Маршалла нисколько не взволновала генерала Шу. Как и всегда.

– Я сказал тебе об этом, чтобы ты понял, что там тебе ничего не светит. Жизнь твоих бывших товарищей-гангстеров висит на волоске. Твоя замечательная наследница Алых находится в полном подчинении у своего отца, а твоему замечательному наследнику Белых цветов некем командовать. Так что осталось только одно место, где ты нужен, и это место здесь. В наш город съезжаются руководители Гоминьдана, количество собраний растет, они ищут следующее поколение грамотных руководителей – и поэтому ты нужен здесь.

Маршалл смял телеграмму. Банда Белых цветов разваливалась. Она больше не походила даже на настоящую банду, не говоря уже об империи, имеющей власть в городе.

– Ты не сможешь помочь своим друзьям, убежав отсюда, – продолжал генерал Шу. – Но ты мог бы им помочь, оставшись со мной. Я готов научить тебя быть руководителем, готов провести тебя по вертикали власти и показать всем, что ты мой сын.

Ну еще бы, послушный сын, оставшийся в доме, когда его мать умерла, не сбежавший, чтобы не жить со своим отцом, который был для него чужаком. Интересно, какую часть его прошлого придется стереть – его гангстерскую жизнь или его заигрывание с другими мальчиками, еще больше тянущее на скандал?

– Ты обещаешь? – хрипло спросил он. – Ты обещаешь спасти моих друзей? Ты поможешь мне?

Ты не бросишь меня? Не оставишь меня на произвол судьбы?

Генерал Шу уверенно кивнул и тоже встал.

– Мы могли бы снова стать семьей, Маршалл, если ты не будешь противиться мне. Мы могли бы столько всего сделать, столько всего изменить.

Маршалл разжал руку, и телеграмма упала на стол.