Наш неистовый конец

И действительно, они отвечали. Чем дальше в город заходили Рома, Джульетта и Алиса, направляясь к Бунду, тем плотнее становились толпы. Было ясно, что все они движутся в одном направлении – на север, прочь от набережной и пристаней, в сторону Чжабэя. Теперь здесь были не только студенты – рабочие текстильных фабрик бастовали, вагоновожатые бросили свои трамваи. Какова бы ни была сила Гоминьдана, они не могли скрыть, что объявили охоту на несогласных. Какой бы страх ни внушали когда-то простому люду Алые, они утратили контроль над городом. Их угрозы больше не могли заставить людей подчиняться.

– Никто не идет туда, куда идем мы, – заметила Алиса, когда они свернули на одну из главных улиц. Здесь толпа была такой плотной, что почти парализовала движение. Если задние начнут напирать, начнется давка. – А разве, если мы попытаемся уйти морем, нас не поймают?

Рома замялся и на миг остановился. И тут же едва не столкнулся с рабочим, правда тот и бровью не повел, только продолжил выкрикивать лозунги, не переставая идти вперед:

– Долой империалистов! Долой гангстеров!

– Нам придется рискнуть, – ответил Рома, по-прежнему глядя на рабочего. Когда он отвел от него глаза и поймал взгляд Джульетты, она чуть заметно улыбнулась. – Другого выхода у нас нет.

– А разве мы не можем просто уйти из города? – не унималась Алиса. Она замедлила шаг. – Ведь здесь царит такой хаос!

Они приближались к Бунду. Показались эффектные здания с колоннами и высокими сверкающими куполами в стиле ар-деко – но из-за пелены дождя они выглядели размыто, будто их сняли на кинопленку камерой с мутным объективом.

– Алиса, золотко, – мягко сказала Джульетта, – в городе объявлено военное положение. Вожаки коммунистов спешат покинуть границы города, а Гоминьдан спешит ликвидировать их. К тому времени, как мы обойдем Шанхай и доберемся до другого порта, открытого по договору для внешней торговли, Гоминьдан укрепится и там, и нас остановят. По крайней мере, здесь мы можем воспользоваться неразберихой.

– Тогда где же они? – спросила Алиса. Они приблизились к Бунду, стали видны волны Хуанпу. Алиса огляделась по сторонам, ища кого-то глазами за пределами толпы. – Где гоминьдановцы?

– А ты посмотри, куда все идут, – ответила Джульетта, показав кивком на север. Пролив столько крови, убив столько коммунистов, Гоминьдан сосредоточил свое внимание на опустевших полицейских участках и военных штабах, стремясь посадить туда своих людей. – Гоминьдановцы стараются захватить то, что можно использовать как опорные пункты, и рабочие тоже стремятся туда.

– Но ты не расслабляйся, – добавил Рома и повернул голову своей сестры туда, где в толпе, похоже, начиналась заварушка. – Пусть здесь нет гоминьдановцев, зато есть Алые.

Джульетта шумно втянула воздух, но этот звук потерялся в раскате грома. Она коснулась локтя Ромы, и он взял ее за руку. Они оба промокли, как и нитки, повязанные на их безымянных пальцах, но Рома продолжал держать ее за руку нежно, как будто они просто вышли на прогулку.

– Пошли, – сказала Джульетта. – Тут столько народу, и нам нужно найти хорошее место, чтобы подождать.

* * *

В Чжабэе уцелевшие вожаки Всеобщего профсоюза старались перекричать друг друга, стуча кулаками по столам. Люди в деловых костюмах соседствовали здесь с людьми в передниках. Селия сидела и смотрела, и лицо ее оставалось совершенно бесстрастным. Они заняли ресторан, превратив его в опорный пункт, составив в кучу мебель и усевшись за столы в середине зала. Селия не могла понять, как в этом гвалте можно что-то расслышать, но люди каким-то образом все-таки слышали друг друга и действовали максимально быстро.

Шло составление петиции. Возвращение отобранного у рабочих оружия, прекращение преследования членов профсоюза, иммунитет для Всеобщего профсоюза — все эти требования были изложены на бумаге и подготовлены для того, чтобы доставить их во Второе отделение Гоминьдана. Несмотря ни на что, коммунисты были не готовы принять поражение.

– За дело, девушка! За работу! – закричал кто-то в ухо Селии. Она даже не успела повернуться и не заметила, кто это был. Рабочие потрясали кулаками и кричали, скандируя лозунги еще до выхода на демонстрацию.

– Нет военной администрации! – вопили они и, толкая друг друга, выходили на улицу под проливной дождь. – Нет власти гангстеров! – Они влились в толпу, уже заполняющую запад Шанхая.

Кто-то толкнул Селию, заставив ее встать и двинуться к двери.

– Нет военной администрации! – завопила старуха рядом с Селией.

– Нет власти гангстеров! – закричал мальчик, идущий впереди.

Селия, спотыкаясь, вышла из ресторана. Улицы были полны народа. Это было так не похоже на обычные для Шанхая яркие огни и джазовую музыку, льющуюся из баров, на красные фонари и золотое кружево на костюмах танцовщиц в кабаре, приводящих толпу в восторг.

Это было восстание городских трущоб, которое украшала только сыплющаяся сверху зола с фабрик.