Наш неистовый конец

– Да, пропуск, выданный генералом Шу. – Маршалл закончил писать. – Его печать должна быть в зале заседаний. Пошли.

Маршалл вышел из комнаты до того, как Венедикт успел понять, какой именно у них план. Лодыжка Венедикта заболела еще сильнее, когда он ускорил шаг и догнал Маршалла в длинном коридоре, ведущем в вестибюль.

Вдруг он остановился как вкопанный.

– Марш.

– Она там. Надо просто подняться на второй этаж. – Маршалл показал на лестницу, не замечая ужаса на лице Венедикта. – Мы…

– Марш.

Маршалл вздрогнул, повернулся и посмотрел туда, куда смотрел Венедикт. За изящной аркой вестибюля их взорам предстала гостиная – камин, в котором не горел огонь, разрисованные цветами вазы и генерал Шу, читающий газету на кожаном диване.

– О, – тихо произнес Маршалл.

Генерал Шу отложил газету. В одной руке он держал нацеленный на них пистолет. На другой его руке была надета перчатка, к тому же он не снял верхнюю одежду.

– Неужели ты думал, что я не замечу, что мое окно широко открыто? – медленно проговорил он.

– Что ж, ты нас поймал. – Хотя Маршалл и был ошарашен при виде своего отца, он быстро взял себя в руки и говорил любезно. Он, не дрогнув, подошел к нему, когда его отец встал. – Ты пообещал, что поможешь мне, что поможешь Монтековым. И вот мы здесь.

Генерал Шу смотрел на Венедикта, изучая его.

– Ты должен помогать им по официальным каналам, – бесстрастно заметил генерал Шу.

– Это и есть официальный канал. Если только, – голос Маршалла стал ледяным, – ты не обманул меня.

Последовала пауза. Было слышно, как тикают напольные часы, и видно, как качается их маятник. Генерал Шу медленно положил пистолет на стоящий рядом стол.

– Мы должны действовать в соответствии с заведенным порядком, – ответил он и снова посмотрел на Венедикта с раздражением. – Мы не можем поступать по принципу «что хочу, то и ворочу». Это тирания.

Как быстро Венедикт смог бы выхватить оружие? Пистолет на столе лежал достаточно близко от генерала Шу, чтобы тот мог схватить его, но в то же время недостаточно далеко, чтобы можно было надеяться, что это не угроза.

– Баба, это простой вопрос, – сказал Маршалл. – Если я прошу тебя помочь, чтобы спасти моих друзей, то ты со мной или против меня?

Генерал Шу небрежно хмыкнул.

– В этом-то и состоит твоя проблема. Ты мнишь, будто все бывает только хорошим или плохим, героическим или дурным. Я взял тебя в дом, чтобы научить управлять людьми, а ты даже не можешь сдержать свое слово.

– Мое слово…

Генерал Шу не унимался.

– Мы следуем правилам. Мы выкорчевываем тех, кто угрожает мирному образу жизни. Ты мой сын и будешь поступать так же. Это единственный достойный выбор.

Глухо барабанил дождь. Венедикт почти испугался, что Маршалл послушает своего отца, что притяжение уз крови окажется слишком сильным.

Затем Маршалл сказал:

– Ты забыл. Я не получил достойного воспитания – меня воспитали как гангстера.

И прежде, чем генерал Шу успел его остановить, Маршалл схватил со стола пистолет и с силой ударил его в висок.

Венедикт бросился вперед с округлившимися глазами, Маршалл тем временем подхватил своего отца и уложил его на диван. Глаза генерала Шу были закрыты, его грудь, кажется, оставалась неподвижна.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты только что не совершил отцеубийство.

Маршалл закатил глаза и, сунув палец под нос своего отца, убедился, что генерал Шу все еще дышит.

– Ты же не думаешь, что за столько лет я не сумел в совершенстве овладеть искусством оглушать людей?

– Я просто говорю, что удар пистолетом – это немного слишком…

– Боже, ты невыносим. – Маршалл изобразил в пантомиме, будто застегивает губы на молнию, как бы запрещая Венедикту продолжать спор. – Время уходит. Давай отыщем эту печать.

Глава сорок три

– Ты их видишь?

– Нет, – ответил Рома, сжав зубы. – Нам не повезло – на этой набережной слишком много народа.

– Если бы я знала, какая здесь будет толчея, то выбрала бы другое место встречи, – пробормотала Джульетта и вздохнула, пытаясь держать руки над головой Алисы, чтобы защитить ее от дождя. Почему бы ей не поработать зонтом, пока Рома ходит по дощатому тротуару, ведя рекогносцировку?

Нет, так дело не пойдет. За пеленой дождя ничего нельзя было разобрать. Джульетта видела движущиеся толпы протестующих, но не могла различить лица дальше, чем на расстоянии нескольких футов. Рома и Джульетта были сейчас одеты просто, что позволяло им слиться с толпой, но Венедикт и Маршалл не смогут их отыскать, даже если они уже здесь, на Бунде. Они привыкли искать глазами выглаженные белые рубашки Ромы и отделанные бисером платья Джульетты, но сейчас здесь не было ни того, ни другого.

– Рома, уже почти полдень.

– Они придут, – ответил Рома. – Я знаю, они придут.