Наш неистовый конец

Алый выстрелил, из головы Да Нао брызнула красная струя, и он упал. Вскрикнув от ужаса, Джульетта бросилась вперед, готовая к схватке, но Алый не навел на нее пистолет, а выстрелил вверх – один раз, другой, третий – прошивая тент рыбацкой джонки и перекрывая шум дождя.

Это был сигнал.

Нет.

Джульетта стремительно развернулась, увидела размытые пеленой дождя фигуры Ромы и Алисы, но тут к ней ринулись Алые, раньше прятавшиеся в толпе.

– РОМА! АЛИСА! БЕГИТЕ!

Кто-то атаковал ее сбоку.

– Убирайся! – завопила она. – Прочь!

В дело вступил инстинкт, и она с силой откинула голову и ударила нападающего затылком. Раздался гадкий хруст ломаемого носа, и она, вырвавшись, побежала.

Они перехватили записку ее кузины и все это время были на шаг впереди, затаившись в джонке Да Нао. Она должна была предвидеть, что после того, что она сотворила, в город отправят соглядатаев, чтобы поймать ее. Она должна была понимать, что отец и мать не остановятся ни перед чем, чтобы выяснить, в какую игру она играет после того, как ей удалось сорвать операцию Алых и исчезнуть в ночи.

Джульетта сбежала с пристани, лихорадочно вытирая с лица дождевую воду, которая заливала ее глаза. «Вот они» – она увидела Рому и Алису, окруженных Алыми с пистолетами в руках. Рома еще не был обезоружен, он держал в руке пистолет и сумел ранить двоих.

Но Алых было намного больше и прежде, чем Джульетта успела добежать до них, они обезоружили его.

– Не трогайте его!

Стоило ей подбежать ближе, как ближайшие к ней Алые кинулись на нее. Она попыталась, пригнувшись, ускользнуть от них, но Джульетта была всего лишь одинокой безоружной девушкой, и они больше не были обязаны подчиняться ей. Как только она выпрямилась, один из Алых прижал к виску Ромы дуло пистолета.

И Джульетта застыла.

Двое Алых схватили ее за плечи. Их лица были ей знакомы, и она подумала, что смогла бы вспомнить их имена, если бы напрягла память. Наверняка они смотрят на нее с ненавистью.

– Не смейте, – выдавила она из себя. – Не смейте причинять ему вред.

– Ты сама привела нас к нему. – Кажется, Алый, произнесший эти слова, выглядел еще более знакомым, чем остальные – наверняка он был одним из подручных Тайлера. В его глазах горело злорадство, горела та самая жажда крови, которая так ее утомила. – Тебе повезло, что тебе не надо будет на это смотреть. Отведите ее к господину Цаю.

– Нет! – Как бы она ни отбивалась, Алые держали ее с обеих сторон и тащили прочь. – Как вы смеете…

Конечно же, они смели. Она больше не была наследницей Алой банды, которую следовало бояться и почитать. Отныне она была девушкой, которая сбежала с врагом.

– Не трогайте их! – завопила она.

Но Алые не слушали. Они уже вели Рому и Алису прочь, и так грубо дернули Алису, что она вскрикнула. Рома продолжал оглядываться на Джульетту, и лицо его под серым небом казалось таким бледным, словно он уже был казнен. Возможно, она видит сейчас его будущее, возможно, в конце этого дня он будет лежать в могиле, став последним в роду Монтековых.

– Рома, держись! Держись!

Рома покачал головой. Он что-то кричал, его крики заглушал дождь, но он продолжал кричать, пока Джульетту не оттащили прочь с набережной Бунд и она не оказалась на другой улице.

И только теперь до Джульетты дошло, что именно он кричал так, будто потерял надежду увидеть ее вновь.

Я люблю тебя.

* * *

Дождь омывал город, словно приливная волна, но он не действовал на толпы, проходящие через город.

Даже если бы Селия вдруг решила покинуть процессию, ей не удалось бы это сделать. Она была окружена со всех сторон, ее обступали рабочие, студенты и другие люди, так же не похожие на революционеров, как и она сама. И все же они находились здесь и кричали – кричали во весь голос и держали в руках длинные транспаранты.

– Да здравствуют профсоюзы!

Они вышли на Баошан-роуд, приближаясь к месту назначения. Селия не кричала вместе с ними, но впитывала в себя их крик.

– Не сдадимся!

Ни у кого в толпе не было ни пистолетов, ни винтовок, они несли только плакаты и транспаранты. Это был народ. Город был ничем без его жителей, без его народа.

Власть должна была бояться их.

– Долой военную администрацию!

Они завернули за угол, и Селию охватил ужас, когда она увидела шеренги гоминьдановцев, преграждающих им путь. Она остановилась, но толпа продолжила двигаться вперед.

– Нет, – пробормотала она.

Солдаты, стоящие на земле, были вооружены штыками, а те, кто находился выше, смотрели в оптические прицелы пулеметов. Улицу пересекала баррикада из деревянных столбов, и в ста шагах за ней находились солдаты, готовые стрелять. Они ожидали за заграждениями из мешков с песком на тот случай, если их атакуют. Но их некому было атаковать. Протестующие были безоружны.

«Они не станут стрелять, – думала Селия. Толпа придвигалась все ближе. – Наверняка они не станут стрелять».