Наш неистовый конец

Алые остановились перед зданием – кажется, это был полицейский участок, хотя отсюда было нелегко прочесть выцветшую французскую надпись на его фасаде. Маршалл и Венедикт прибыли на Бунд слишком поздно. Остановившись, они в ужасе увидели, как Рому тащат в одну сторону, а Джульетту – в другую. Маршалл едва не бросился вперед, чтобы остановить Алых, предъявив им поддельный приказ генерала Шу, но это было рискованно и могло вызвать подозрения. Было очевидно, что шансы на успех будут больше, если они подождут, когда Алые доведут своих пленников до места назначения, а не попытаются неким загадочным образом предъявить им приказ прямо по дороге.

Поэтому Венедикт и Маршалл решили последовать за Ромой. Он не пытался бежать, а продолжал без всякого выражения на лице молча идти между держащими его Алыми, если не считать слов, которыми он время от времени успокаивал Алису. Алиса вырывалась, брыкалась и даже укусила одного из Алых, но все было тщетно. Они не обращали на нее внимания и продолжали тащить их вперед.

Они прибыли к месту назначения, и теперь один из Алых спорил с солдатом Гоминьдана, охраняющим вход. Рома и Алиса стояли под дождем вместе с Алыми, которые их захватили, и все они выглядели крайне неуместно на этих опустевших улицах. Здесь было бы немало обывателей, если бы гоминьдановцы не зачистили улицу с помощью военных грузовиков. И эти обыватели наверняка смотрели бы с интересом на эту странную сцену – на Монтековых в окружении Алых.

– Думаю, нам нужно сделать это сейчас, – нерешительно проговорил Маршалл. – Не знаю, что их ждет в этом здании – тюремная камера или расстрельная команда.

– Тогда пошли, – ответил Венедикт и сделал шаг к краю крыши, но Маршалл вытянул руку и остановил его.

– Это с твоей-то лодыжкой? Нет, Веня, оставайся здесь. Будет логичнее, если с приказом к ним подойду я один, ведь ты одет как рабочий.

Прежде чем Венедикт успел возразить, Маршалл уже полез вниз по водосточной трубе, затем соскочил и благополучно приземлился в переулке.

– Смотри в оба, – сказал он снизу и, быстро пройдя между двумя домами, вышел из переулка на улицу. Венедикту было не по вкусу такое положение дел, но он не мог не признать, что, если бы он пошел с Маршаллом, это выглядело бы странно. Со своего наблюдательного пункта он видел, как Маршалл приближается к Роме, Алисе и Алым, держа спину прямо, как и положено воину Гоминьдана. Он заговорил с одним из Алых, достав из-за пазухи поддельный приказ. Все это время второй Алый стоял под навесом полицейского участка, споря с солдатом, охраняющим вход. Затем он вдруг выбросил руку вперед и сбил с солдата фуражку.

Венедикт удивился. О чем они могут спорить? Разве в намерения гоминьдановцев не входит поимка всех Монтековых? Почему же они оставляют Рому на улице так долго? Неужели их нисколько не беспокоит, что его могут попытаться освободить?

– Ничего себе! – громко воскликнул Рома. Алые, двое солдат, охраняющие участок, Маршалл – все они оторопело посмотрели на него, но внимание Ромы было приковано к солдату, который подбирал фуражку с земли.

– Почему у тебя такая большая фуражка? Она определенно тебе велика.

Внезапно проливной дождь превратился в моросящий. Его шум затих, и Венедикт, у которого словно вынули затычки из ушей, снова начал мыслить ясно и сразу же сообразил, что имеет в виду Рома. Человек, стоящий перед входом, не был солдатом Гоминьдана. Его поставили здесь, чтобы он тянул время.

Двери участка распахнулись, и из них выбежали рабочие, вооруженные винтовками.

– О-о-о нет, нет, нет…

Маршалл быстро посмотрел вверх, на Венедикта, и провел ребром ладони по своему горлу.

– Оставайся там! Ничего не предпринимай! – говорил этот жест.

В этот момент вслед за рабочими из дверей появился Дмитрий и остановился на крыльце. Рабочие рассредоточились.

– На этом спасибо, – сказал Дмитрий. – Пристрелите этих Алых.

У Алых не было ни единого шанса отбиться. Рабочие с винтовками наизготовку окружили и быстро пристрелили их. Они упали с остекленевшими глазами. Из их ран брызнула кровь, и когда Маршалл поднял руки в знак того, что сдается, левая часть его шеи была заляпана красным.

Это скверно. Очень, очень скверно.

Последние стоны Алых затихли.

– Заодно ты можешь расстрелять и нас, – заговорил Рома, прервав гробовое молчание. Слышалось только звяканье гильз, падающих на бетон. – Или нам выпадет честь быть разорванными твоими чудовищами?

Дмитрий улыбнулся.

– С наступлением темноты вам выпадет честь быть публично казненными за преступления, совершенные против рабочих Шанхая, – бесстрастно проговорил он. – Увести.

Маршалл не сопротивлялся, когда рабочий ткнул его в спину дулом винтовки. Он пошел бок о бок с Ромой с поднятыми руками и не смотрел вверх, хотя знал, что сверху за ним наблюдает Венедикт. Венедикт понимал, что это нужно для того, чтобы не схватили и его тоже, но все же обругал Маршалла, ведь раз любимому грозит смерть, то ему необходим хотя бы один последний взгляд…