Наш неистовый конец

– Извините, мисс Цай, – сказал Бай Таса, не обращая внимания на своего товарища, и повернулся к гоминьдановцам в форме и к рабочим, которые подходили к ним все ближе. Возможно, это только почудилось ей, но вид у него был унылый. Он положил руку на ее поясницу, словно успокаивая ее, как будто что-то из этого еще имело значение. – Но вы тут больше не главная.

Из толпы рабочих послышался выстрел…

«По-моему, я вообще никогда не была главной», – оцепенело подумала Джульетта.

…и гоминьдановцы ответили на него огнем.

– Нет!

Алые набросились на нее прежде, чем она успела сделать хотя бы два шага. У Джульетты не осталось сил, чтобы отбиваться, и она просто обмякла в их руках, говоря все тише и тише: «Нет, нет, нет».

На рабочих, студентов, простых людей обрушился град свинца, и они падали друг на друга, пули попадали им в грудь, в живот, в ноги.

Бойня. Вот что здесь происходило.

Гоминьдановцы продолжали стрелять. Было ясно, что протестующие не могут ответить огнем на огонь, но в них все равно продолжали лететь пули. Задняя половина толпы в панике бросилась назад, но их тоже настигали пули и они падали на мокрый бетон и на трамвайные пути.

Даже здесь чувствовался металлический запах крови.

– Нам надо отсюда уходить, – сказал вдруг Бай Таса, словно выйдя из оцепенения. Стрельба стала немного тише, но не прекратилась.

– Кэтлин, – пробормотала Джульетта, говоря сама с собой. Находится ли в этой толпе ее кузина? Почувствует ли она смерть города под своими ногами, как Джульетта, словно какое-то дикое животное в последние мгновения перед тем, как захлопнется клетка?

– Что вы сказали? – спросил Алый справа от нее. Он впервые заговорил с ней напрямую. Возможно, дело было в потрясении от увиденного. Возможно, он забыл, почему вообще тащит ее, забыл, кому он верен. Вполне вероятно, что многие из рабочих, чьи трупы валялись сейчас на улицах, всего несколько недель назад состояли в числе сторонников Алых, их лояльность должна была обеспечить им безопасность. Кровная вражда и гражданская война целиком стоят на принципах верности одним или другим.

Но какой в этом толк? Ведь все меняется в мгновение ока.

– Ничего, – просипела Джульетта. – Ничего.

Она заметила какое-то движение в переулке перед боевыми порядками солдат Гоминьдана. Пока Алые толкали ее в спину, заставляя идти дальше, она в ужасе смотрела на насекомых, ползущих в сторону солдат. Она бы не смогла их предупредить, даже если бы попыталась, потому что осипла. Насекомые заползли на ботинки солдат, поползли по их ногам под штанинами. Те, кто лежал за мешками с песком, вскочили на ноги, крича от ужаса, но было уже поздно. Зараза подействует не сразу, ведь насекомых не много, но ее сила будет нарастать.

Вакцина Лауренса появится не так скоро. Солдаты обречены. И эти убийцы рабочих знали, что их ждет. Бай Таса оторопело заморгал и принялся толкать Джульетту еще настойчивее, спеша убраться подальше от насекомых, но теперь она готова была идти сама и больше не упиралась.

«Интересно, – подумала она, – станут зараженные солдаты ждать, когда у них начнется помешательство, или предпочтут застрелиться?»

Глава сорок четыре

– Не отставай. Не отставай.

Венедикт поморщился, едва не соскользнув с черепичной крыши. Дождь все лил. С одной стороны, это был плюс – из-за его струй Алые, за которыми они следили, вряд ли поднимут глаза и увидят его и Маршалла, следующих за ними по крышам. Они приближались, когда Алые шли по более узким торговым улицам, и держались на расстоянии, когда улицы делались шире и количество зданий, где можно было прятаться, уменьшалось. Минус заключался в том, что Венедикт скользил по мокрой черепице, рискуя соскользнуть на тротуар.

– Черт возьми, как же это так долго удавалось тебе? – спросил он, убрав со лба мокрые пряди волос. Но из-за дождя они уже через пару секунд снова оказались на прежнем месте.

– Просто я гибче и проворнее тебя, – ответил Маршалл и, повернувшись, посмотрел вниз, на Алых. Было непохоже, что они скоро скроются из виду. – Давай, шевелись.

Маршалл протянул руку, и Венедикт торопливо подался вперед и взял ее. Они сплели пальцы отчасти затем, чтобы быть рядом, отчасти потому, что Венедикту нужна была поддержка, чтобы снять нагрузку с ушибленной лодыжки. Вскоре Алые замедлили шаг, и Маршалл остановился, задумчиво сжав губы и глядя на них.

Венедикт невольно зашипел, попытавшись сильнее наступить на больную ногу. Маршалл тут же повернулся к нему и окинул его взглядом.

– Что случилось?

– Ничего. Как мы обратимся к ним?