Наш неистовый конец

– Наверное, все же следовало уточнить, какой именно сигнал нам собирается подать Джульетта, – заметила Кэтлин, когда свет в ресторане погас. Несколько посетителей удивленно вскрикнули, но затем продолжили есть.

– Раз речь идет о Джульетте, – ответил Рома, – это наверняка будет что-то громкое и очевидное.

У Кэтлин вырвался невольный смешок, и, хотя она немедля подавила его, лицо Ромы тоже дрогнуло – нет, это не было веселой улыбкой, но это явно не была бесстрастность. Последовало напряженное молчание, и Кэтлин прикусила губу, борясь с желанием заговорить снова. Она далеко не первый раз наблюдала, как Рома Монтеков и Джульетта работают вместе, несмотря на многочисленные попытки убить друг друга. И если Джульетта не хочет говорить почему…

– Надеюсь, – снова заговорила Кэтлин, не устояв перед искушением, – вы понимаете, что Джульетта делает вам огромное одолжение.

Рома тут же фыркнул.

– В этом городе не бывает одолжений. Есть только холодный расчет. Вы ведь слышали, что она сказала вашей сестре, не так ли?

Да, Кэтлин это слышала. Есть огромная разница между тем, чтобы убить врага преждевременно, и тем, чтобы прикончить его тогда, когда наступит подходящее время. Но, похоже, только она расслышала в речи своей кузины чуть различимую заминку, свидетельствующую о том, что она говорила неправду. Как все это странно. Странно, что Рома Монтеков явно зол из-за намерения Джульетты прикончить его, и странно, что она, Кэтлин, видит, что Джульетта вовсе не намерена этого делать.

– Она сказала то, что, по ее мнению, хотела услышать Розалинда.

Рома нахмурился.

– Я в этом сомневаюсь.

Кэтлин склонила голову набок.

– Почему?

На сей раз Рома засмеялся – в этом смехе звучал такой скепсис, будто Кэтлин спросила его, можно ли дышать без воздуха.

– Мисс Лан, – сказал он с тем же скепсисом в голосе, – на тот случай, если вы забыли, напоминаю вам: Джульетта и я кровные враги. И мы с вами тоже кровные враги.

Кэтлин посмотрела на свои туфли. Они запылились, ведь на тротуарах всегда было столько пыли.

– Я об этом не забываю, – тихо ответила она и нагнулась, чтобы протереть ремешки своих туфель. – Раньше я думала, что эту вражду можно прекратить, если обе банды смогут просто понять друг друга. Я все время разрабатывала планы и писала о них Джульетте, когда она была в Америке. Было столько всего, что мы могли бы сказать, что мы могли бы предложить, что мы могли бы осуществить, чтобы Белые цветы увидели, что мы люди, которые не заслуживают смерти.

Она выпрямилась. Сигнала от Джульетты все не было. В здании было темно, оно казалось зловещим, из него доносился гул недоуменных голосов. Несколько посетителей вышли на улицу. Рома сдвинул свою шляпу еще ниже, чтобы его никто не узнал, но он продолжал слушать.

– Вот только дело не в этом, верно? Проблема никогда не заключалась в нашей отчужденности друг от друга. Неважно, насколько хорошо мы смогли бы донести до Белых цветов нашу боль. И вы это знаете. Вы всегда это знали, потому что вы тоже пытаетесь донести до нас вашу боль.

Рома прочистил горло.

– Разве не в этом и состоит суть кровной вражды? – наконец спросил он. – Мы равны. Мы не пытаемся подчинить друг друга, как это делают иностранцы. Мы не пытаемся контролировать друг друга. Это просто борьба за власть.

– Но разве это не утомляет? – спросила Кэтлин. – Мы уничтожаем друг друга, потому что хотим остаться единственной бандой в городе, и нам плевать, какую боль мы при этом причиняем нашим соперникам. Как мы можем так жить?

Последовало молчание. Выражение лица Ромы было напряженным, как будто он не мог вспомнить, как втянулся в этот разговор. Над их головами громоздились темные тучи, собиралась гроза.

– Простите, мне жаль, – сказал Рома.

Кэтлин заморгала.

– За что вы просите прощения?

– Наверное, за то, что у меня нет решения.

Действительно ли ему жаль? Как хоть кому-то из них может быть по-настоящему жаль, если они не делают ничего, чтобы положить этому конец?

– Что толку об этом жалеть, – отозвалась Кэтлин. Она знала, что Джульетта осознала это давным-давно. Именно поэтому ее кузина так и не попыталась осуществить ни один из предложенных ею планов. Именно поэтому Джульетта всегда обходила эту тему, избегала прямого разговора и вместо этого писала в письмах только о вечеринках и подпольных барах. – До тех пор, пока Алая банда и Белые цветы надеются на такое будущее, где власть будет принадлежать только одной группировке, кровная вражда не прекратится.

Рома Монтеков пожал плечами.

– В таком случае решение все-таки есть. Надо уничтожить банды.

Кэтлин пошатнулась, задев стену, возле которой они стояли.

– Нет, – в ужасе проговорила она. – Пожалуй, это было бы еще хуже, чем кровная вражда.

Тогда начались бы бесконечные стычки, правители сменялись бы каждую неделю, политиканы бы непрерывно лгали. Никто не был так предан этому городу, как ему были преданы гангстеры. Никто.