Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

А про себя подумал – ничего себе история, если хозяйка представляется бывшим работником, называет себя не мужниной фамилией, а выглядит чуть лучше бомжа и пахнет соответствующе! Но вслух ничего не сказал, попридержал свои мысли при себе. Бог знает, что там случилось между хозяином и хозяйкой, сами разберутся. И помог, чем смог. Шурочка на такое даже не рассчитывала. Оказывается, в распоряжении охраны был не только туалет, но и душ! Она с наслаждением вымылась, промыла волосы шампунем и даже почистила зубы, пусть и без зубной щётки, пальцем, но зато зубной пастой. Только тот, кто на своей шкуре испытал отсутствие благ цивилизации, может в полной мере оценить такие элементарные бытовые вещи, как круглосуточная горячая вода из крана и кусок мыла!

А после душа Шурочку ещё и накормили! Немудрёные макароны по-флотски с магазинной тушёнкой показались Шурочке пищей богов.

– Вы тут располагайтесь поудобней, – предложил Пётр Маркович, проводив Шурочку в каморку с диваном, – а мне уже на обход пора. И вот ещё, – добавил смущённо, протягивая аккуратно сложенную рубашку, – не побрезгуйте, она хоть и не новая, но чистая и глаженная.

Шурочка так растрогалась, что чуть не расплакалась, сказала с чувством:

– Спасибо, Вам, Пётр Маркович!

– Не за что – не за что, Александра Ивановна! Спокойной ночи!

И ушёл, осторожно прикрыв дверь.

Шурочка ещё нашла в себе силы постирать трусы, а на платье махнула рукой – и не отстираешь, и не высохнет, в чём тогда завтра идти?

Завтра! Какое судьбоносное решение ей придётся принять завтра… Но сегодня ещё сегодня, а не завтра, вот завтра и будем об этом думать! И Шурочка нырнула в постель, плотно закуталась одеялом и мгновенно вырубилась.

30

Всю ночь Шурочку мучили кошмары. Она одна. В лесу. Бежит от чего-то страшного, ужасного. Спотыкается. Падает. Встаёт. Опять бежит. Натыкается на что-то ещё более ужасное. Шарахается в сторону… Утро размыло реальность сна, но чувство неотвратимости надвигающейся беды осталось. Бухало сердце. Болела голова.

Она на автомате оделась, не обратив внимания, что её повешенные сушиться на спинку стула трусы куда-то исчезли, как и платье, а вместо них на стуле аккуратной стопкой лежала чистая одежда – джинсы, свитер, нижнее бельё.

На посту охраны её встретил молодой охранник:

– Доброе утро, Александра Ивановна!

– Доброе! А где Пётр Маркович?

– Его смена закончилась. А Вас уже ждут.

– Ждут-ждут, подождут! – пробурчала Шурочка, невольно задваивая слова, как её вчерашний спаситель, – Полцарства за глоток кофе!

Каждый глоток кофе возвращал её к жизни. Но, сколько бы ни длилось удовольствие, всё когда-нибудь заканчивается, закончилась и кофейная чашка. И Шурочка вышла на улицу.

«Не сам, Андрея прислал!» – кольнуло её, глядя на улыбающегося во все 32 зуба шофёра. Она хмуро кивнула головой на его радостное приветствие и уселась на заднее сиденье. Села так специально, чтобы не разговаривать, а подумать, крепко подумать, как ей вести себя с мужем. Глобальные вопросы – что делать? как жить дальше? анализу пока не поддавались.

Два часа дороги прошли в молчании. Шурочка углубилась в себя, а Андрей хоть и поглядывал с тревогой на свою хозяйку в лобовое зеркало, заговорить не решался.

Тимур Георгиевич встретил жену на улице, радостно кинулся к ней, как только она вышла из машины, крепко обнял. А Шурочка стояла столбом, никаких чувств не проявляла, в глаза не смотрела. И, как только он ослабил хватку, двинулась к дому. А там прошла сразу к сыну и не отходила от него ни на шаг до конца дня. Загораживалась Лёвушкой от общения с мужем. Тимур Георгиевич возражать не стал, тактично отошёл в сторону – шутка ли, мать не видела сына почти месяц!

Лёвушка смотрел на Шурочку так внимательно, по-взрослому, даже бровки хмурил. Если бы не отцовский характер, наверное, разревелся бы. «Забыл!», – ёкнуло сердце Шурочки. А вырос-то как! Как уверенно держит головку! А в глазах такое осознанное выражение! Только что смотрел так оценивающе, настороженно и вдруг задумался, даже пальчики в рот взял, чтобы помочь размышлениям. И это, кстати, было совершенно новым в его поведении, ведь раньше у него не получалось разжать кулачки.

Шурочка с жадностью вглядывалась в сына и отмечала в нём всё новые и новые изменения. Поворот головы на звук или свет. Ему уже не трудно было поднять грудь и лежать, опираясь на предплечья. По игрушкам бьёт ладошкой уже прицельно, а не просто так по какой получится попасть. А в рот тянет после долгих и внимательных размышлений – будет ли стоить результат приложенных усилий.

Чудом из чудес стало для Шурочки, когда Лёвушка, ловко оттолкнувшись от стенки кроватки, перекатился с животика на спинку. «Ах, ты моя умничка!», – завосторгалась Шурочка и от полноты