Наш Современник, 2002 № 05

Немалый свет на причины этого, на мой взгляд, проливает история ныне позабытого, а десять лет назад весьма заметного на российской политической сцене Российского христианского демократического движения. Собственно, дебютировало оно еще в агонизировавшем СССР, весной 1990 года, устами его лидера Виктора Аксючица огласив свою первую публичную декларацию на первом съезде народных депутатов РСФСР. Она, эта декларация, произвела едва ли не сенсацию, т. к. впервые о себе на подобном уровне заявило политическое движение, накал антисоветской риторики которого пожалуй что и превосходил достигнутый к тому времени либералами-западниками (по странной нашей терминологии, “демокра­тами”) и которое одновременно аттестовало себя как консервативно-патрио­тическое. Но отнюдь не в советском понимании этого слова, а как целиком укорененное в православной традиции дореволюционной России. “Совковости” (а мерзкое это словечко уже было пущено в оборот) христианские демократы чурались не меньше, чем демократы диссидентско-западнического толка, что и позволило РХДД безо всяких комплексов влиться в состав “Демократи­ческой России” (роль которой в разрушении СССР в комментариях не нуждается) и объединить в своих рядах людей столь разных, как нынешний апологет Киевского патриархата Глеб Якунин, с одной стороны, и ортодоксальный монархист, ныне покойный Петр Паламарчук — с другой. Именно РХДД первым продемонстри­ровало, до какой степени “белая” (и презентующая себя как истово православная) часть нынешней патриотической оппозиции в борьбе против “чудовища коммунизма” готова была объединиться с теми, для кого сама историческая российская государственность изначально помечена несмываемым клеймом своего омерзи­тельного, на их вкус, византийского и православного происхождения. Объединиться притом не только с отечественными интеллигентами-западниками и “новой русской” буржуазией номенклатурно-криминального происхождения, но и — что гораздо важнее — с мощными политическими силами мирового масштаба, десятилетиями готовившими и выжидавшими гибель СССР — именно и прежде всего как реально действующего наследника исторической России. В тот же год, когда РХДД предъявляло свою декларацию, Генри Киссинджер заявил без обиняков в одном из интервью: “Как идеологическая сила Москва, в основном, утратила свое значение. Но как государство Россия вызывала озабоченность своих соседей на протяжении 700 (!) лет. Сейчас Америке необходимо перенести внимание с идеологического конфликта на геополити­ческую область, где, как я по-прежнему считаю, Советский Союз остается потенциальным противником” (Цит. по: “Комсомольская правда”, 25.11.1990).

Сказано, казалось бы, с ясностью, не оставлявшей места для недомолвок. И, тем не менее, в августе 1991 года и “демократы”, и РХДД, и РПЦ* оказались по одну сторону баррикад — по ту же, по которую оказался и один из бывших директоров ЦРУ, Роберт Гейтс, как раз в те дни совершивший, с бутылкой шампанского в руках, прогулку по Красной площади, им самим названную его “индивидуальным парадом победы”.

Таким образом, политический выбор ядром руководства РПЦ был сделан — выбор, в значительной степени и моделировавшийся РХДД. Судьба последнего накануне рокового августа складывалась безоблачно и даже, по собственному выражению В. Аксючица, “почти феерично”: “Поездки по Европе и Америке, сотрудничество с Интернационалом христианской демократии, участие в съездах ХДС, ХСС, консерваторов в Великобритании, встречи с Колем, Андреотти, президентом Америки...” (“НГ-религии”, 12.04.2000. — курсив мой.).

Словом, было от чего закружиться голове. Но уже в конце августа 1991 года Аксючицем от генерального секретаря Интернационала христианской демократии Андре Луи, с которым еще 18 августа состоялась сердечная встреча в зале Совета национальностей Дома Советов, было получено письмо, вполне обнажавшее скрытые пружины сложившейся было “антанты”. Теперь, когда дальнейшая печальная участь СССР мало у кого на Западе, как и внутри страны, могла вызывать сомнения, РХДД, по сути, предъявлялся ультиматум. Андре Луи объявлял, что в Европе российских “коллег” будут считать демократами (“и окажут всяческую помощь”) лишь в том случае, если РХДД будет оказывать безусловную поддержку всем, даже самым малым народам “Советской империи”, добивающимся суверенизации. А также — и это уже напрямую касается темы данной статьи — столь же определенно будет поддерживать религиозных миссионеров с Запада. “Тут-то и наступило прозрение, — десять лет спустя вспоминает Аксючиц, — что наших коллег на Западе интересовала не столько борьба с коммунизмом, сколько свержение России”.