Наш Современник, 2002 № 05

К чести РХДД, надо признать, что предъявленный ультиматум был им отвергнут, после чего партия прочно переместилась в разряд “красно-коричневых”, лишилась какой бы то ни было поддержки и довольно быстро угасла. Казалось бы, пример в высшей степени поучительный, тем более для Церкви, с которой РХДД в своем генезисе было связано гораздо глубже, нежели это может показаться поверх­ностному взгляду. Ведь точкой, из которой развилось движение, был довольно известный в 70-е годы так называемый “Огородниковский семинар”, разгром­ленный КГБ. Объединявший в основном городскую, резко диссидентски настроенную околоцерковную интеллигенцию, он вместе с тем был довольно прочными нитями связан с толщей монастырской жизни, т. е. со средой традиционного русского православия. Как рассказывает сам Александр Огородников (“НГ-религии”, 18.02.1998), благословение на создание семинара было дано его духовным отцом, архимандритом Псково-Печерского монастыря Иоанном (Крестьянкиным), с которым обсуждались даже и темы семинаров. Особое место занимали контакты со Свято-Успенской Почаевской лаврой, — как вспоминает Огородников, “в те годы центром духовного сопротивления, где в советское время принципиально не возносились молитвы “о властях и воинстве”, то есть отторжение существовавшей государственности приближалось к тому, что отличало РПЦЗ. Членом семинара был религиозный редактор “Радио России” Александр Щипков, автор книги “Во что верит Россия”, удивившей, да пожалуй что и позабавившей меня тем, с какой тщательностью в качестве положительной черты (“политически грамотен, морально устойчив”) в характеристике того или иного епископа отмечаются его “антикоммунистические взгляды”. В целом же можно с достаточными основаниями заключить, что в эти последние 10—15 лет, предшествовавших гибели Союза, в православной среде — как среди клира, так и среди мирян — интенсивно развивался процесс, превращавший ее в несомненного союзника нового римского понтифика в его борьбе против коммунизма, а также против “железного занавеса” и разъединения Европы. Союзничество это, — для многих, конечно, бессознательное — порою принимало просто парадоксальные формы, особенно экзотично смотрящиеся на фоне нынешних напряженных отношений между Москвой и Ватиканом. Градус этой напряженности сегодня побуждает иных ревнителей делать и вовсе эксцентричные заявления — вроде того, что католики вообще не христиане, да и сам папа не крещен (“Радонеж”, №2 (120), 2002 г.).