Наш Современник, 2009 № 03

Поднял я тогда с земли камень, сунул в карман и думаю: "Ну, погоди, проклятый Санька. Это тебе не Германия. С твоим-то фашизмом мы и сами справимся".

А. Гайдар "Голубая чашка"

"Чуден Днепр при тихой погоде", — когда-то заметил Н. В. Гоголь, описав далее природу со свойственной ему легкостью пера. С тех пор мастерство русских писателей окрепло и упрочилось, в чём легко убедиться, заглянув в нарядно оформленную книжку современного литератора:

"Теперь на реке мне покойно, и взор обращен напротив к верховью, к пониманию того, что река и года, и тысячелетия прежде так же текла в ровном бесчувствии, постигая забвение от края до края…" (Александр Иличевский. "Пение известняка", рассказ "Старик".) Как будто не совсем грамотно. Пожалуй, редактор советских времён и не пропустил бы такое "проявление индивидуального стиля".

Из той же книги:

"В одном из мест я вышел на поляну, заросшую маками. Пространство пылало вокруг от этих нежных, уже отцветающих растений". (Рассказ "Горло Ушулука".) "Аркадий, не говори красиво", — предостерегал своего друга Базаров. А проза современного литератора пестреет яркими красками, как прилавок на барахолке.

В названных книгах преуспевающих нынешних писателей находим отсылки, декларирующие якобы преемственность по отношению к русской классической литературе.

Между тем свойство творчества современных авторов, которое можно назвать "принципиальной дегуманизацией", означает потерю всякой сущностной связи с наследием классики.

Одушевлённый вещный чувственный мир агрессивно вытесняется фиктивной страшновато-весёленькой "реальностью".

Полнокровные человеческие образы подменяются условными фигурами, абстрактными единицами, не действующими, а, скорее, кривляющимися по авторской прихоти.

В авантюрном романе Павла Басинского обнаруживаются обрывочные нити сюжета, масса непрописанных характеров, аляповатые стилизации под классику. Грубо заявляет о себе кровавый детектив, а шутки вызывают почему-то томительную скуку.

При этом "Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинки-на" — произведение, почти неуязвимое для серьёзных критических претензий. Вряд ли автор замахивался на шедевр. Этот роман — литературный продукт, сработанный профессионалом на продажу. Всё подчищено, гладко, легко и бессмысленно, как болтовня. Физиономию писателя не разглядишь. Автор абстрагируется от своего творения и одновременно отстраняется от развращённого и развращаемого читателя.

"Роман требует болтовни", — шутил Пушкин о "Евгении Онегине". Сегодня болтовня заявляет своё требование считаться искусством, мимикрирует под роман.

Автор ловко "расфасовывает" по разным главам действие своего романа. Но там, где описываются целые, не осколочные картины, сразу заметна слабость: характеры, которых не бывает, движения, которым не веришь, неправдоподобие ситуаций.

Насквозь выдуманным выглядит вечер молодых постмодернистов, с тонкопровокационными, как считает автор, а на самом деле скучно-утомительными воплями о ниспровержении классики. Небольшая вставная новелла, заявленная как имитация Достоевского, на самом деле отдаёт вычурной фантастикой. Тут автору откровенно изменил вкус.

Концовка романа намеренно ироническая: Джон Половинкин становится совсем русским с другим русским именем, остается в России, бросает прежние сектантские заблуждения, женится, становится православным священником.

Не так уж важно, хотел ли автор иронически намекнуть на судьбу Пьера Безухова, чьи масонские умонастроения развеялись под воздействием простой жизни среди народа и нашедшего счастье в семейной жизни; намекает ли автор на тургеневские корни в образе Аси, невесты героя — он лишь пробегает по поверхности, захватывая верхи жизни, не заглядывая в глубину.

Характеры героев романа — это, на самом деле, не характеры в их жизненной полноте. Это — имидж, умело подновленный и отреставрированный. Таковы, например, образы милиционеров, образы писателей из богемы. Такие милиционеры, из старого анекдота, у всех на языке.

Профессор русской литературы Барский — пожилой плейбой и кутила — это не сам профессор, а представление о нём. Тиражируемый образ успешного научного работника, нашедшего своё место в современной действительности.

Образ главного героя, русского американца Джона Половинкина, расплывчат и пуст. Отчетливой характеристики героя нет.

Невеста Джона — Ася. Этакая бойкая и нежная современная девочка. По идее автора. Но читаешь — и так и видится публичная девка, которую мудрый сутенер уверил, что ей идёт притвориться наивной и трогательной.

Всё это обличья, а не лица. В "Сорочинской ярмарке" Гоголя нечистая сила заявляет о себе неожиданно и нагло: "…Страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: "А что вы тут делаете, добрые люди?" Нынешняя действительность выпирает огромной свиной мордой тупо и злобно, а современный писатель придает этой морде выражение значительности и шутливости.