Наш Витя – фрайер. Хождение за три моря и две жены

И он играл. Почистив вольеры и раздав ужин двум квёлым терьерам, потёртому коту с тяжёлым взглядом наркомана, небольшому крокодильчику, двум белым цаплям, шести гадюкам и трем черепахам, Витя выходил из вонючего, сколько ни мой, питомника. В свою келью ему не хотелось, там поджидали его воспоминания о Кэролл и суровый вопрос: что дальше? Он выносил в тень (предвечернюю душную сентябрьскую тень) стул и вынимал из футляра свой сакс.

Он играл для себя. Играл что попало, получая удовольствие от самого звукоизвлечения и ещё большее от непредвиденного развития темы. Ай-да Виктор! Ай-да молодец! Будто кто-то вёл его руку. Отсутствие упражнений не уменьшило его мастерства. Когда-то там, в России, ежедневные репетиции фиксировали его внимание на технике, сейчас он о ней забыл. И в какой-то миг осознал, что она безупречна и что инструмент не просто исполняет, но и опережает его желания.

У него появлялись всё новые слушатели. Первыми были два пса из питомника. Терьеры вдруг начинали подвывать в унисон. После он обнаружил трёх мальчишек, которые сидели неподалёку прямо на земле. Однажды, закончив играть, он увидел десятка два взрослых, стоявших совсем неподвижно и совсем тихо. Он не заметил, когда они подошли.

Теперь вечерами, когда Витя выходил из питомника, его уже ждали. После каждого номера аплодировали. Кто-то ставил коробку, в которой уже лежало несколько шекелей. После концерта денег становилось больше. «Вовсе немало», – подсчитывал Витя позже, в своей комнатушке. Он бы играл и без них и без аплодисментов. Но ни то, ни другое ему не мешало.

Однажды он нашёл в своей тени «зрительный зал» в несколько рядов. Отныне уборщик мусора к сроку выносил стулья из своего подвала. Он же брал за сидячие места небольшую плату. Витина коробка – отдельно, сама собой. Витя удивлялся щедрости израильтян, не больно веря, что его музыка им необходима.

Сонино зверское предприятие возникло недалеко от сафари. Это было удобно: бесплатные консультации у ветеринаров-соседей, дешёвые или дармовые корма (почему бы льву не поделиться со старым котиком, кстати, на редкость прожорливым?) и перспектива войти на равных в сложившийся коллектив популярнейшего в стране и за пределами природного заповедника. Всё учла Соня в своём «проекте».

У Вити здесь тоже обнаружилась своя выгода. К питомнику стали всё чаще подруливать экскурсионные автобусы. Слухи о концертах разнеслись далеко, и самые разворотливые турагенты предлагали путешественникам после воя гиен послушать музыку. Живую. Местная знаменитость, экзотика, святая земля, дающая вдохновение простому еврею… И прочее…

Иногда среди экскурсантов попадались люди в музыке весьма сведущие.

Это было такое удовольствие – не подстраиваться под чьи-либо вкусы! Он будет играть один день как клейзмер, другой – как мусикай. Как ему вздумается. Но и простяги-«хаванагильщики» и каббалисты, слышащие и записывающие музыку небесных сфер, будут на время концерта в его власти. Он будет играть для себя. И потому – для каждого. В самой сути, самой глуби, теперь он знал это: один человек равен другому. Разнятся обстоятельства, рождающие одни и те же вопросы. Но вопросы одни и те же: зачем я? почему я? какой я?

Он возвращался в прошлое? Прошлое возвращалось к нему? Пошли странные встречи.