Наша Светлость

   - Вы не думаете, - лорд Андерфолл вздохнул, и массивный живот его от этого вздоха затрясся, ткань сюртука затрещала, грозя выпустить высокородные телеса на всеобщее обозрение. - В том и дело, что вы не думаете о последствиях. Вы позволяете эмоциям брать верх над разумом. Симпатичная мордашка надоест. А вот деньги и связи не обесценятся. Поэтому, прежде, чем делать что-то, дайте себе труд оценить последствия поступка. Хотя бы раз в жизни.

   Юго гладил ледяного медведя. Прозрачное тело его плавилось, и зверь исходил на слезы, которые стекали в серебряную чашу. В чаше плавали живые кувшинки, белые звезды, которым суждено было замерзнуть в ледяной воде.

   - Все умирают, - шептал Юго медведю, понимая, что не будет услышан. - Боль пройдет. После смерти. Любая боль проходит после смерти.

   Он знает точно.

   Нет, он не поднимал мертвецов, как это делают хаотцы, желая познать сущность живой материи, но видел, как меняется выражение глаз человека в момент гибели.

   Прежде ему нравилось убивать, касаясь плоти жертвы.

   Нож.

   Петля.

   Или просто горло, которое легко сдавить.

   Он пробовал если не все, то многое, и в конечном итоге отступил на расстояние выстрела. Не потому, что боялся быть пойманным, скорее уж люди утомляли настолько, что даже убивая, хотелось держаться от них подальше.

   - Мама, он мне не нравится! Он же старый совсем!

   - И хорошо. Быстрее умрет.

   Чудесная непосредственность. У женщины тяжелая нижняя челюсть и взгляд матерой волчицы. Такая не станет полагаться на судьбу, и будет права. Юго нравились решительные.

   -...ты посмотри, какая хорошенькая!

   -...хорошенькая, - седовласый лорд в камзоле, чьи рукава характерно лоснились, разглядывал дебютанток. - А толку-то? Жениться надо с умом...

   - ...я не хочу... не буду...

   - Не реви, - звук пощечины скрывает музыка. - Хочешь и будешь. Отец уже обо всем договорился...

   - ...да она дура...

   - ...зато с состоянием. Или ты думаешь, что мы до конца жизни будем твои долги выплачивать?

   И они испоганили зиму вот этим?

   Притворство улыбок. Гримасы счастья. Позы... торг, который продлится до рассвета. И позже, но уже за закрытыми дверями.

   - ...сколько вашей дочери?

   - ...ваше состояние и наш титул...

   Чуму бы им... или сыграть на дудочке, но не колыбельную. Танец. До упада. До конвульсий. До смерти. И пальцы нырнули в рукав, коснувшись инструмента.

   Юго остановился, споткнувшись взглядом о человека, которого не должно было быть.

   Гийом де Монфор собственной персоной.

   И как только решился покинуть укрытие? Стоит. Озирается. Ищет кого-то... или напротив, желает избежать встречи. Кажется, он нервничает, но не уходит.

   Зачем он здесь? Не по своей воле, определенно. И если так, то Кормак решил начать игру?

   Юго подобрался поближе.

   У него есть еще две недели, за которые, он подозревал, случится многое.

Глава 24. После полуночи

   То, что вы называете любовью, - это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.

   Из дневника пожилой леди, чье имя осталось не известно.

   Часы на Круглой башне пробили полночь. Двенадцать ударов, каждый из которых проламывает морозную тишину ночи. Здесь все иначе, чем в зале, которого словно бы и нет. Разрисованные инеем стекла и седые стены отгораживают Тиссу от людей.

   И музыку запирают внутри.

   Снаружи холодно, но Тисса скорее понимает это, нежели чувствует.

   Она разучилась чувствовать.

   И кажется, ей самой нужен клей из рыбьих костей и водорослей, тот, который подходит для тончайшего фарфора.

   - ...очаровательное платье, - леди Амелия Андерфолл удивительно хороша собой. Наверняка, многие сочтут ее столь же красивой, как леди Лоу. Тем более, что леди Лоу не явилась на бал.

   - Благодарю вас.

   - Не стоит благодарности. Сколько оно стоило?

   Тисса не знает. И ей странно, что леди Амелия позволяет себе задавать подобные вопросы. Тисса ведь не интересуется стоимостью ее наряда, который, признаться, выглядит слишком уж вызывающим. Нет, Тисса не вправе осуждать кого-то, и если леди Амелии дозволили надеть это платье, более того, никто не спешит отвернуться, выказывая презрение, то стало быть все в рамках приличий... но Тисса не представляла себя в чем-то подобном.

   Слишком облегающем.

   Слишком... прозрачном. Как будто леди Амелия позабыла надеть нижнюю сорочку.

   - А где кольцо? Тебе не подарили или ты не надела? Ты понимаешь, что кольцо придется вернуть?

   Кольца не было. Урфин о нем словно забыл, а Тисса не решалась напомнить.

   - Чего вы от меня хотите? - Тисса заставила себя смотреть в глаза леди Андерфолл и улыбаться, потому что людей это злит. Но Амелия не спешила злиться, напротив, ответила с искренней улыбкой.

   - Хочу, чтобы ты мне помогла, а потом исчезла. И папа это устроит. Ты знаешь, кто мой папа?

   Глава Гербовой палаты.

   И человек с на редкость неприятным взглядом. Аль-Хайрам тоже смотрел на Тиссу так, что она не знала, куда спрятаться, но тогда ей не было противно. Сейчас же ощущение, что кожи касается нечто жирное, липкое, несмываемое.