Наша вина

Я на секунду закрыл глаза и почти почувствовал, каково это - лечь рядом с ней, откинуть белые простыни с ее тела и позволить своим пальцам ласкать ее кожу… Я медленно повернул ее к себе, она открыла глаза, полусонная, но улыбалась, довольная, что видит меня, с тем сиянием, которое мне всегда удавалось вызывать у нее каждый раз, когда я прикасался к ней. «Я ждала тебя», - сказала бы она мне, и я бы взорвалась всей той любовью, которую, как я никогда не думала, могла когда-либо почувствовать. Я бы лег на нее сверху, осторожно откинул ее светлые волосы и медленно положил свои губы на ее губы, припухшие от сна, мягкие и жаждущие моего прикосновения. Моя рука спускалась по ее спине, проникая в ложбинку ее позвоночника, и я слегка приподнимал ее с матраса, чтобы прижать ее тело к моему, не раздавливая ее. Я нежно целовал ее верхнюю часть шеи, пока не добрался до уха, затем вдохнул аромат ее кожи - аромат, который не был ни фруктовым, ни сладким, ни чем-то похожим на никаких дорогих духов, от нее просто пахло Ноа. . только от нее.

Я открыл глаза, заставляя себя вернуться к реальности. Мне почти хотелось, чтобы было иллюзией увидеть ее там, в моей постели, среди моих простыней. Я не мог поколебаться, как бы сильно у меня ни чесались руки от желания прикоснуться к ней, я и не думал уступать ей, я понятия не имел, что она там делает, но я позволил ярости поглотить все остальные чувства и, громко топая, вышел из комнаты.

НОА

Я услышала шум, и мои глаза открылись, почти не осознавая этого. Сначала я не поняла, где нахожусь, но запах, который меня окружал, успокоил меня: я была дома.

Я была с Ником.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что последняя фраза не имеет никакого смысла… по крайней мере, не сейчас. Я забралась в эту незнакомую кровать и благодаря слабому свету, проникавшему через приоткрытую дверь, смогла взглянуть на свое окружение. В конце концов, с комом в животе я слезла с кровати и вышла в гостиную.

Свет был выключен, и горело только несколько тусклых лампочек, из тех, что не дают вам споткнуться, если вы встанете посреди ночи и выпьете стакан воды. Я передвигалась босиком, пока не увидела его: он сидел на диване перед стеклянным столиком, на котором стояли стакан и полупустая бутылка, положив локти на колени и опустив голову на руки. Конечно, для него было ударом ниже пояса найти меня в своей постели, как будто ничего не произошло, как будто это был мой этаж, и я имела какое-то право ждать его прихода во сне. Я чувствовала себя нарушительницей.

Должно быть, он издал какой-то звук или просто заметил мое присутствие, потому что его голова медленно повернулась в мою сторону. У него были блестящие глаза, и, увидев, как сильно сжалась его челюсть, я хотела убежать в противоположном направлении. Но я знала его, я знала его достаточно хорошо, чтобы знать, что за всей этой ненавистью, которая, казалось, поглотила его, любовь, которую он испытывал ко мне – или не испытывал, - все еще была в его сердце, как и в моем, ожидая подходящего момента, чтобы мы снова полюбили друг друга.

—Что ты здесь делаешь, Ноа? — спросил он меня, и я чуть не рухнул прямо там, заметив, как уничтожающе звучал ее голос.

—Я здесь из- за тебя, - ответила я, слегка пожав плечами. Мой голос казался эхом его собственного. Николас откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, тяжело вздохнув.

—Ты должна уйти. . ты должна уйти из моей жизни, — сказал он, по-прежнему не глядя на меня. Он наклонился, намереваясь налить себе еще один бокал, но я не хотела, чтобы он был пьян, нет, я хотел, чтобы он был ясным, ясным для меня, потому что мне нужно было, чтобы он понял, чтоя собираюсь ему сказать.

Я освободила разделявшее нас пространство, взяла бутылку, при этом соприкоснув свои пальцы с его пальцами, и вырвала ее у него из рук, чтобы поставить обратно на стол, подальше от него, от нас.

Он поднял взгляд, пока не посмотрел на меня, стоящую у него между ног, и я увидела, что его глаза покраснели, но не только от алкоголя. Я протянула руку, намереваясь погладить его по волосам. Боже, мне нужно было стереть это выражение боли с его лица, эту боль, которая была там из-за меня, но его рука схватила меня за запястье, прежде чем я смогла это сделать. Мне было все равно, потому что его рука соприкоснулась с моей кожей, и мне этого было достаточно.

Искра, та искра, которая всегда вспыхивала между ними, это чувство огня, чистого плотского желания, того самого желания, которое мы испытывали с того самого момента, как я вошла на кухню его старого дома и обнаружила, что он там что-то ищет в холодильнике. С того момента я знала, что что-то мое перестало принадлежать мне.