Наша жизнь с господином Гурджиевым

С первых дней г-н Гурджиев говорил с нами об этой основной слабости. Увидеть её и осознать очень болезненно, иногда невыносимо. В эзотерических школах, как я упоминал, с большой осторожностью открывается для человека его основная слабость, потому что правда о себе иногда может привести к сильному отчаянию и суициду. Духовная связь с учителем предотвращает такую трагедию. В Священном Писании говорится о моменте осознания своего основного порока. Когда вас ударяют по правой щеке, вы должны подставить левую. Боль от открытия своего основного порока подобна шоку от удара в лицо. Человек должен найти в себе силы не бежать от этой боли, но смело подставить другую щёку – это значит, услышать и принять остальную правду о себе.

Однажды г-н Гурджиев позвал нас в свою комнату, одного за другим. Мы сели на ковёр перед ним, и он начал говорить о том, как достичь такой глубины в себе, с которой становится возможным искренне встать лицом к лицу с самим собой. Он был необычайно добр и ласков с нами. Это выглядело, как если бы повседневная маска спала с его лица, и перед нами был самый родной человек на свете. В такие моменты сила и власть внутренней духовной связи с ним ощущалась очень интенсивно.

На следующей неделе он снова позвал нескольких из нас побеседовать лично, но по какой-то причине не вызывал меня и, как я думаю, даже избегал меня в течение дня. Я чувствовал, что мне нужно поговорить с ним, и, наконец, я застал его одного на большой террасе. Я сказал: «Г-н Гурджиев, в Санкт-Петербурге вы говорили, что нам нужно рискнуть только пятью копейками в начале; другими словами, что нам нужен только минимум веры в ваше учение, чтобы начать применять его в нашей жизни. Но если ваш совет действительно хорош, и мы поймём, что это помогает нам, нам нужно будет рискнуть ещё десятью или двадцатью копейками; это значит, нам нужно доверять вам всё больше и больше. Нужно ли мне теперь полностью доверять вам, и без вопросов выполнять всё, что вы советуете мне делать?»

Он легонько кивнул головой, выдержал паузу и потом сказал: «Определённо, в целом это так. Но если я начну учить вас мастурбировать, вы меня послушаете?» И он ушёл, не продолжая беседу.

Я придал большое значение этим словам, потому что они указали на суть его Работы. Нет пути бесспорного подчинения; ученик должен всегда помнить свою собственную главную цель. Даже интенсивные провокации учителя не должны сводить ученика с его истинного пути.

Намного позже г-н Гурджиев сказал, что наша совесть должна вести нас в наших поступках. Совесть – это врождённое качество: нам не нужно учиться ей; нам нужно только проснуться, потому что почти всегда мы спим по отношению к ней.

VII Встреча с обществом

Господин Гурджиев решил, что нам нужно на самом деле пережить опыт поста, о котором он нам уже говорил, но добавил особые условия. Он сказал женщинам поселиться на верхнем этаже, а мужчинам на нижнем. На период поста мужчинам и женщинам не разрешалось разговаривать друг с другом, кроме одного часа в неделю, когда они могли выйти и погулять вместе. Это было очень тяжело для моей жены, не только из-за того, что она была отделена от меня, но также потому, что любая дисциплина шла против её темперамента. Для меня это было менее сложно, потому что я с девяти лет учился в военной школе.

Через несколько дней я смог погулять и поговорить со своей женой. Как раз перед назначенным часом мы с Захаровым затеяли интересную беседу. Я был настолько поглощён разговором, что заставил свою жену ждать, а ведь она по мне очень скучала. Наконец я пришёл к ней, и начался очень горький разговор. Она говорила, что не хочет вмешиваться в мою работу, что она видит, как Работа разделяет нас, и будет лучше расстаться… Сам разговор не важен, важным было страдание и боль, которую мы оба испытывали. Потом, как только наша беседа подошла к своему несчастному апогею, будто бы по мановению волшебной палочки, на углу улицы показался г-н Гурджиев. Он выглядел недовольным, и к нашей досаде резко нам сказал: «Вы не нужны мне по отдельности. Либо оба, либо никого».

Когда мы вернулись домой, было уже темно. Мы оба были разбиты горем. Моя жена пошла наверх, а я остался внизу.

Позже вечером г-н Гурджиев отдал приказ: все возвращаются в свои комнаты, хотя пост продолжают держать. Мы были вне себя от радости. Моя жена думала, что мы собираемся расстаться навсегда, но решила остаться в Институте, чтобы иногда меня видеть и продолжать следовать Работе г-на Гурджиева.

Всё это изумительный пример того, как может быть испытано настоящее страдание без причинения вреда. Когда мы охотно и сознательно принимаем такое страдание, у нас есть возможность создания в себе настоящего «Хозяина». Мы точно не понимали тогда связи между всеми требованиями, налагавшимися на нас. Мы знали, что ситуации интенсивно создаются г-ном Гурджиевым, но в то же время мы ощущали их совершенно реально.