Наше преступление

«Правда, защитникъ стремился доказать здсь, что Кирильевъ самъ причинилъ себ раны тмъ, что, когда былъ сшибленъ подсудимыми съ ногъ, то будто бы упалъ головою на дорогу и будто бы долго колотился въ копвульсіяхъ объ каменный настилъ. Нчто подоб-ное могло бы случиться, если бы Кирильевъ дйстви-тельпо упалъ головой на каменную дорогу, но г. защит-никъ, видимо, упустилъ изъ вида свидтельство оче-видца Рыжова, который на мой вопросъ, не обинуясь, отвтилъ, что сбитый съ ногъ потерпвшій Кирильевъ свалился подъ гору на мягкую землю и его, уже лежа-чаго, подсудимые продолжали бить. Слдовательно, размозжить себ черепъ въ пяти мстахъ объ камни до-роги потерпвшій не могъ. Нтъ, господа, тутъ, несо-мннно, имли мсто жестокіе побои. Чмъ же напе-сены колотыя или рубленыя раны? На стол среди ве-щественныхъ доказательствъ нтъ ни колющаго, ни рубящаго орудія, да для насъ это и не важно. Изъ по-казаній свидтеля Демина мы знаемъ, что подсудимый Степановъ какихъ-нибудь пять минутъ спустя по совер-шеніи насилія надъ потерпвшимъ угрожалъ ему, сви-дтелю, топоромъ. Очевидно, что этимъ самымъ топо-ромъ и были напесепы т рубленыя раны, которыя по-томъ оказались на тл Кирильева. А когда человка били десяти-фунтовыми камнями, рубили топоромъ, то едва ли подсудимые не сознавали: останется живъ Ки-рильевъ или нтъ? Ясно, что они знали, что длали,

тотото.еап-кагак.ги

И. А. РОДІОНОВЪ. 21 321

ясно, что они хотли его жестоко избить. Вотъ почему я и настаиваю на обвинительномъ приговор».

Вслдъ за товарищемъ прокурора снова поднялся защитникъ.

Представитель государственнаго обвинепія, — спокойно и увренно возразилъ адвокатъ, — строитъ свои заключенія на щаткихь основаніяхъ. Припомни-те, господа, что отвтилъ свидтель Деминъ, когда я задалъ ему вопросъ: «Темно ли было, когда къ вамъ подбжали подсудимые 'Степановъ и "Лобовъ?» — «Тем-но, хоть глазъ коли», отвтилъ онъ безъ малйшей за-пинки. Длй всякаго, говорящаго на русскомъ язык, понятно, что означаетъ такое точное опредлепіе. Оно означаетъ, что было такъ темно, такъ черно, что раз-смотрть что-либо было немыслимо. Тогда я опять спрос-илъ свидтеля: «А у васъ, кажется, одинъ глазъ подколоть?» Онъ отвтилъ: — <<Да, одинъ попорченъ».

Я спросилъ не спроста, я зналъ, что Деминъ въ камер судебнаго слдователя показывалъ, что Степановъ угрожалъ ему топоромъ. Теперь спрошу я васъ, гоопо-да: въ черную осеннюю ночь, когда ни зги не видно, т. е. такъ темно, что хоть глазъ коли, когда и безъ того того одинъ глазъ слпой, когда два парня берутъ за горло и угрожаютъ смертью, возможно ли разсмотрть, кто и чмъ изъ нападающихъ вооруженъ? Да при та-кихъ обстоятельствахъ человку хотя бы не изъ трусли-ваго десятка не$о съ овчинку покажется, а вмсто пал-ки пригрезится пулеметъ. У подсудимыхъ топора не было, наличность его не подтвердили свидтели Ры-жовъ и Ларіоновъ. 0 рубленыхъ ранахъ на голов и ше потерпвшаго я не упомянулъ въ своей рчи, во-первыхъ, потому, что он экспертизой признаны для жизни не опаспыми, во-вторыхъ, потому, что он къ настоящему длу не имютъ ршительно никакого от-ношенія. Гд неопровержимыя доказательства того, что нанесъ ихъ кто-либо изъ подсудимыхъ и чмъ он на-несены? Фактъ нанесенія ихъ подсудимыми судебнымъ