Наше преступление

— Пойдемъ! — властно приказалъ онъ Лобову, схватывая брошенный возл Ивана топоръ.

Отважный, на моментъ упавшій было духомъ, Ло-бовъ встрепенулся. По примру Сашки, онъ схва-тилъ съ земли одинъ изъ окровавленныхъ камней.

И они, что было силъ, кинулись въ гору. Но и тотъ, кто былъ на гор, поднялся и, какъ спугнутый заяцъ, бросился на-утекъ по направленію къ городу.

Парни, хотя и утомленные, но подгоняемые стра-хомъ упустить новаго опаснаго свидтеля, гнались за неизвстнымъ во весь духъ. Разстояніе между пре-елдовавшими и убгавшимъ стало значительно умень-шаться тотчасъ же, какъ только они, пробжавъ вер-шину, понеслись по противоположному пологому скло-ну горы.

Незнакомецъ оглянулся и, видимо, ршивъ, что скрыться ему не удастся, остановился и обернулся лицомъ къ парнямъ.

Парни съ двухъ сторонъ вцпились въ него, какъ клещи. Одинъ хватіШ^і^^ене ЛП—кЛ4ЛкНРІ

— Братцы, йто я... Ванька Демйнъ... не при-знали?.. — говорилъ песлдуемый, глубоко отдуваясь.

* ' VIII.

Пойманный былъ шпталовскій мужиченко-бобыль, лтъ п.одъ тридцать. Въ околотк его считали дура-комъ, потому что крестьянствомъ онъ не занимался и ни къ какому другому длу не прибился.

Съ весны онъ обыкновенно исчезалъ изъ деревни, все тенлое время года Богъ всть гд бродяжничалъ и только къ осени возвращался домой и до весны садился на хлба къ своей полуслпой, немощной ма-тери.

Этого невзрачнаго, разнолапаго, съ короткой, кри-вой шеей, пьяницу-бездльника въ околотк побаи-вались, потому что обидъ онъ никому не спускалъ, не уклонялся отъ дракъ и по мужицкому выраженію — «не дорожилъ самъ собой».

— Убью, сожгу! Мн што? Съ меня взятки глад-ки! — было его обычной угрозой. — А ежели въ каторгу,-такъ и тамъ солнце свтитъ!

— Заклянись сычасъ, што не видалъ нашу ра-боту, а не то тутъ теб и крышкаГ — прохриплъ Сашка, такъ сильно встряхивая Демина за воротъ старой ватной полупальтушки, что та затрещала.

Верткимъ движеніемъ маленькій Деминъ выскольз-нулъ изъ мощной руки Сашки.

— Што вы? Што вы, братцы?!. Втъ-те Христосъ, я ничего не видалъ и ничего не знаю, братцы... — тихонько пятясь отъ парней и, какъ затравленный зврь, озираясь по сторонамъ, говорилъ онъ. — Иду себ и слышу, быдто бунтъ подъ горой... я и при-слъ... переждать хотлъ... чиркнулъ сринку... штой-то дюже покурить захотвши, и болыпе ничего не видалъ... Вотъ-те Христосъ, вотъ-те Мать Пре-святая Богородица...

— ЗаклянйСь, а не то . тугь твой и конецъ... иамъ все едино, — продолжалъ хрипть Сашка, за-нося топоръ надъ головой Демина, а съ другой сто-роны Лобовъ держалъ въ рук наготов увсистый камень.

Иванъ, оглядвъ парней и не видя выхода, не на шутку вструхнулъ и даже прислъ на своихъ короткихъ, уродливо сближенныхъ въ колняхъ но-гахъ.

— Да што вы, братцы? За што? За што? Што я вамъ худого сдлалъ? Вотъ вамъ Христосъ, вотъ вамъ Мать Пресвятая Богородица, Микола милосли-вый, ничего я не знаю, братцы... ничего не ви-далъ...

Онъ снялъ съ головы шапчонку и поспшно кре-стилея дрожащими пальцами.

— Вотъ какъ... Я не то што... Вотъ вылопни мои ясны очи... ослизни руки — ноги... сгній мое тло, источи тло черви... я вотъ какъ... а не то што... никто окромя насъ вотъ троихъ, да Бога ничего не узнаетъ... — испуганно лепеталъ му-жикъ. .

— Нтъ теб вры нашей. Бери въ ротъ землю... заклянись! .

Деминъ, держа шапчонку въ рукахъ, но не спу-ская сторожкихъ глазъ съ парней, нагнулся такъ про-ворно и такъ легко, точно въ спин у него не быЛо ни одной косточки, захватилъ щепотку земли, тот-часъ препроводилъ ее въ ротъ, посыпалъ остатки на голову и, жуя и проглатывая дорожный прахъ, продол-жалъ <креститься и клясться всми святыми, какіе приходили ему на память. Парни все не врили и продолжали грозить. Наконецъ, только посл трое-кратнаго жеванія, проглатыванія и посыпанія на го-лов.у пыли, убійцы удовлетворились клятвами Демииа

и вмет съ нимъ поб^да *ъ. д*лПйкЛжак.ги

41

Они тепбрь былй напуганы й, чтобы йе засталй ихъ новые случайные свидтели, торопились поско-ре ухать.

— демъ съ нами, Ванюха! Садись вонъ къ Се-рег, — предложилъ Сашка, вскакивая въ свою те-лгу и разбирая вожжи.

Но Демину, къ которому возвратилось его обычное равнодушіе и самообладаніе, общество убійцъ пока-залось противнымъ.

— Н—... позжайте. Я и одинъ дорогу найду.

— Ну, гляди, — съ полуугрозой предупредилъ Сашка.

— Мы теб, Ванюха, заслуги твоей вкъ не за-будемъ, поить-кормить, одвать-обувать будемъ, а этого самого вина, сколько хошь... завсегда поста-вимъ... — посулилъ Лобовъ.

— Ванюха, н&! — крикнулъ Сашка.

Деминъ подошелъ къ телг и получилъ отъ Саш-ки полубутылку водки и связку баранокъ.

— Только ежели што лишнее сболтнешь, осв-жуемъ за первый сортъ... — напутствовалъ Лобовъ.

— Гляди, Ванюха, — предупредилъ еще разъ Сашка и тронулъ лошадь.

— Ладно, небось, не чужая голова на плечахъ-то. Чего болтать зря? — протянулъ Деминъ.