Наше преступление

— Сейчасъ снеста его внизъ и положить въ су-масшедшую палату, — приказала она служителямъ: — сейчасъ же, сію минуту. Нахалы, свиньи гряз-ныя...

Отдавъ такое приказаніе, фельдшерица хлопнула дверью и стремительно удалилась въ дежурную ком-нату.

Обернувъ совершенно голаго Ивана въ простыню, служители по каменнымъ ступенямъ выпесли его въ полуподвальный этажъ и положили на прочной, вы-сокой желзной кровати въ узкой, длинной комнат, съ маленькимъ подъ сводчатымъ потолкомъ оконцемъ съ желзной ршеткой.

Эта комната служила временнымъ помщеніемъ для помшанныхъ, гд они содержались до отправки ихъ въ губернскій городъ въ спеціальную лечебницу. Воздухъ здсь былъ затхлый и тяжелый, вслдствіе отсутствія вентиляціи и сосдства кладовыхъ и кухни.

Акулина, набравшись смлости, сходила въ де-журную комнату и умоляла фельдшерицу оставить ее на ночь при сын.

Та наотрзъ отказала.

— Она у насъ лютая! — отозвался о фельдшериц одинъ изъ служителей,_?^^^_ИI^е]|ГпЩ^IГ&.гШI]:Ю' важивалъ бабъ за дверъ изъ опраціоиной. — На ее какъ иадетъ: другой разъ хошь голыми руками со бери, а ^ругой — колется, што ершъ. Заносится такъ, што бды, и чего заносится? Мать ейная ирізжала намедни: совсмъ чернопятка, што и мы, гршные. Вотъ попросите завтра дохтура, главнаго здся. Про-стой баринъ, не постоитъ, дозволитъ...

XV. .

Ночыо Иванъ сталъ метаться, тяжело, какъ куль, свалился съ кровати на кирпичный полъ и замы-чалъ. .

Его томила жажда; ему казалось, что онъ пла-ваетъ въ вод и жадно ловитъ ее ртомъ, и вотъ-вотъ захватитъ глотокъ и проглотитъ, но вода плескалась подъ самыми его губами и все усдользала. Онъ д-лаетъ все боле и боле частыя и отчаянныя усилія и все напрасно: вода н давалась. Такъ продолжалось долго.

Эта безплодная погоня утомила его, и тогда Иванъ сталъ вылзать изъ воды, но она все плотне и крпче обволакивала его со всхъ сторонъ. И была это уже не вода, а крпкій рогожный куль, въ который его зашили и который до боли врзывался въ его тло.

На самомъ же дл Иванъ барахтался на полу и обвившаяся вокругъ него простыня прецятствовала ем.у приподняться. Наконецъ онъ слъ, опершись руками объ полъ, съ уСиліемъ открылъ лвый глазъ (правое запухшее вко не поднималось) и, медленно ворочая на израненной ше качаюіцейся, какъ подсолнечникъ на стебл, головой, сталъ безсмысленно озираться во-кругъ себя. і

Въ ушахъ шипло и свистло, и это шипніе и свистъ исходили не извн, а изнутри, точно въ са-мой голов кишмя ки_Щ^л^_ите1_Ш^Ика^Г^ЧК^^ 78

а сроди этого нсмолкаемаго стрекотанія и шума время отъ времени прокатывалось что-то. похожее на гро-ханіе большихъ желзныхъ листовъ, когда ихъ сбра-сываютъ на землю.

Сперва: чшвыкк... чшвыкк... потомъ гррр...

гррр... и снова чшвыкк... чшвыкк потомъ опять

гррр... гррр...

Иванъ почувствовалъ неяркій свтъ и что-то мут-но-срое вокругъ себя.

Проблескъ сознанія на одинъ только мигъ озарилъ его больную голову и пронесся прочь, какъ съ шу-момъ и свистомъ проносится надъ головой въ тем-нот мельничное крыло...

Не усплъ ще чел!овкъ хорошенько разглядть сго форму и очертаніе, какъ оно уж высоко мель-кнуло и исчезло во мрак и также неуловимо н-сется, скрипя, ново крыло, также мелькаетъ прдъ глазами, а за нимъ, третье, четвертое...

Иванъ вс силилсЯ что-то догнать, поймать. Но это что-то все ускользало и мучало его, наконецъ, посл многихъ и долгихъ усилій, поймалъ-таки, т. е. понялъ, что онъ совершенно одинъ и находится въ незнакомомъ мст. •

Сверху отъ прившнной къ потолку лампы лился тусклый свтъ.

Иванъ покосился туда зрячимъ глазомъ, изгибая больную шею, какъ гусь, смотрящій на солнце, яо пе-' редъ нимъ все мигало, расплывалось и раскачива-лось, какъ передъ глазами одерясимаго морской бо-лзнью раскачиваются, мигаютъ и расплываются вс окружающіе предметы. Однако, черезъ нкоторое вре-мя Иавнъ разглядлъ, что онъ весь голый и что только блый мшокъ сбился жгутомъ вокругъ его плечъ и шеи. •

Это была простыня. Иванъ принялъ ее за са-ванъ. . .

№№№.Іап-ка2ак.ги

79

«Мертвый... похоронили ...», — охваченный ужа-соыъ, подумалъ онъ.

Первымъ его побужденіемъ было поскоре б-жать, но лишь только онъ шевельнулся, какъ точно кто обухомъ хватилъ его по голов, а въ другихъ частяхъ тла такъ нестерпимо больно закололо, что онъ снова лишился сознанія.

Ивапъ, попрежнему томимый жаждой, опять долго плавалъ и на этотъ разъ добрался-таки до воды и долго глоталъ ее, но вода оказывалась какою-то пу-стою, и сколько онъ ея ни пилъ, не утоляла жажды.

Когда онъ снова очнулся, въ его воспаленномъ мозгу обрывками проскользнули сумбурно-смутныя вос-поминанія о томъ, что пріятели избили его. Онъ дога-дался, что они же раздли его до-нага и, какъ иедо-битую собаку, бросили куда-то умирать...

И весь трясущійся отъ животнаго страха, мучи-мый жаждой, страдая отъ нестерпимой боли во всемъ тл, Иванъ, ища выхода, наугадъ поползъ на четве-ренькахъ, но вдругъ размозженной головой уперся въ стну...

Онъ опять свалился и, очнувшись, сталъ цара-паться руками по стн. Посл многихъ усилій ему удалось подняться на дрожащія ноги, но, ступивъ _ шагъ, онъ грохнулся со всего роста на полъ...