Наше преступление

— ЭТо ёнъ штобы самому выкарябкаться и накле-палъ на всхъ... Самъ-то вылзъ, а нашихъ-то шнь сколько продержали. Енъ завсгда былъ хвостъ, хвостъ и есть,—сказалъ Парменъ—дядя Сашки, рябой, кряжи-стый мужикъ, тотъ самый, что на успенскихъ розгов-нахъ вязалъ и прившивалъ Сашку ногами къматиц.

— Долголи обнести безвинныхъ людей!—продол-жалъ Парменъ. — А вотъ теперича и вышло не по его, не по едькиному доносу. Слдователь-то, значитъ, вникъ въ дло и нашихъ робятъ оправдалъ. Теперича имтт ничего и не будетъ..

— Да, какже ничего не будетъ?—вспылила Аку-лина.—Убили человка и ничего не будетъ и такъ это и пройдетъ? Значитъ, убивай кажнаго, кого за-хотлъ, сер&дь бладня. при всемъ честномъ народ и ничего теб за это не будетъ? Ишь какое дло!

— Ежели свидтелевъ не предоставишь, Трофи-мовна, ничего и не будетъ,—сказалъ староста— рыжій, веснуіцатый,^г съ хитрыми глазами и сладкимъ голо-сомъ мужичонко.

— Да какой же дуракъ будетъ при свидтеляхъ людей рзать? Самъ ихъ нарочно позоветъ, што ли? «Посмотрите, молъ, люди добрые, какъ буду людей рзать». Ишь какое дло!

— Вотъ то-то и оно-то,—съ скромной важностью разъяснилъ староста. — Законъ, значится, такъ гла-ситъ, штобы свидтели безпремнно присутствовали, тогда засудить можно яр;е,съпліиапьха#ахольг-ствіемъ, а штобы безъ евидтелевъ засз^дить,—и оиъ помоталъ головой,—этого никакъ нельзя. Ужъ эти дла намъ хорошо извсны.

— Кто е знаетъ, на комъ грхъ—степенно и при-мирительно замтилъ дядя Егоръ.—Ежели бы самъ мой племянничекъ всталъ хошьначасочекъна одинъ изъ гроба-то, да указалъ бы, кто его жисти ршилъ, кт,о его убивцы, ну, тогда и мы узнали . бы, кто они такіе есть, потому передъ смертнымъ-то часомъ ёнъ не покривилъ бы душой, не обнесъ бы занапрасно безвинныхъ людей. За это отвтъ должонъ держать передъ Богомъ. А то какъ узнаешь?

— Вотъ это правильно, вотъ это какъ есть,—одо-брительно заговорили вс мужики. — Ежели бы самъ ёнъ, то-ись Иванъ Тимофеевичъ, всталъ бы сейчасъ изъ гроба... ёнъ бы не покривилъ душой, ёнъ бы прямо и указалъ, кто евоные убивцы, потому ему сычасъ же передъ Господомъ Богомъ отвтъ надо держать. Передъ смертнымъ-то часомъ кривда не придетъ на умъ, н-... тутъ ужъ вилять не приходится. А мы што? Мы вотъ только языкомъ нагршимъ... набол-таемъ, наляскаемъ сами не знаемъ што...

Деминъ, къ концу обда выпиившій уже четыре стакана, въ разговоръ не вмшивался и умильно по-сматривая на бутыли, загадалъ, что если ему пере-падетъ еще два стаканчика, то онъ при всемъ чест-номъ народ выложить правду - матку; если же не перепадетъ, то у него на такой подвигъ не хватитъ «совсти». Выдать же убійцъ ему очень хотлось, потому что день ото-дня въ его сердце накипала страшная ненависть къ безпутнымъ парнымъ. Къ его огорченію ему достался только одинъ стаканчикъ, и потому онъ всталъ изъ-за поминальнаго стола со вздо-хомъ, не высказавшись и очень недовольный собой.

Поминки кончились уже 'передъ вечеромъ. При-суіствовавшіе остались шогадавшьа^

насчетъ вина же паходили, что она иоскупилась ма-леиько, падо бы еще хоть одну «четвертуху» поста-вить, тогда вышло бы совсмъ хорошо. Послдними ухали свекоръ и свекровь замужьей дочери Акули-ны. Авдотья съ мужемъ осталась у матери погостить на денекъ, а сватовъ Акулина проводила за оісолицу деревни.

Степанъ, увидвъ Акулину одну въ пол, когда она, простившись со сватами, понуривъ голову, воз-вращалась домой, забросилъ за спину корзину и вы-шелъ со двора, направляясь на огуменокъ за соломой, хотя ему и не было въ томъ нужды. Встртивъ Аку-лину, онъ остановился и сказалъ.

— Не обидься, кумушка, што я не пошелъ къ теб на поминки. Врь ты мн, какъ души жалалъ помянуть крестпика... вотъ какъ души жалалъ... да не подходило мн у тебя быть, а я ужъ самъ отъ себя по конецъ жисти буду его поминать, крестника-то свово...

Крупная слеза скатилась по хрящоватому, съ гор-бинкой, носу на косматую, густую, желто-бурую бо-роду Степана, и онъ, полуотвернувшись и глядя вдаль, добавилъ:

— И ежели тутъ мой Сашка причиненъ... на суд скажу, штобъ въ кандалы заковали да въ каторгу угнали бы...

Онъ плечомъ поддернулъ выше корзину и отошелъ прочь, но тотчасъ же полуобернулся и съ значитель-нымъ видомъ на секунду остановился.

— У меня на моего Сашку сумлніе, кумушка. Вотъ горе-то... Хожу и себя не слышу... — Онъ мах-нулъ рукой и пошелъ прочь, уже не оборачиваясь.

За то Палагея, мать Сашки, сразу же, какъ только арестовали ея сына, стала въ непримиримо враждеб-ныя отношенія къ семь Ивана, и когда узнала, что Иванъ умеръ, то сказала: «Колъ ему въ душу, губо-шлепу треклятому! Сколько наши робяты натерп-

лись за его». оттото.еіапвкагак.ги

конец первой части. Часть вторая - в следующем файле.

Часть вторая.

тотото.іап-кагак.ги