Наше преступление

Тутъ Леонтій присчиталъ еще 12 копекъ, остав-иііясй у него въ карман, потому что за взвшива-ніе соломы заплатилъ покупатель, тогда какъ, по обы-чаю, платитъ всегда продавецъ.

«Глупый баринъ попался, совсмъ дурашный... и не торговался, а насчетъ соломы и насчетъ поряд-ковъ ничего не понимаетъ. Спроси 15 ‘копекъ и 15 бы далъ. Ну, да Богъ съ имъ! Не мое къ ему пе-решло, а евоное ко мн. У его-то денегъ болыне... Имъ деньги-то дарма достаются, не то, што нашему брату-мужику».

Какъ болыпинство пожилыхъ мужиковъ, опытомъ цлой трудовой жизни познавшихъ, какъ тяжело да-ется крестьяпину всякій грошъ, Леонтій до крайно-сти скупился пропивать собственныя деньги. «Сотка-то двнадцать съ грошомъ, а вычесть стекло, такъ всего 9 копекъ. А я лишку взялъ цлыхъ сорокъ восемь, да еще за всы на сотку осталось». И какъ только Леонтій кончилъ свои вычисленія, ноги сами собой понесли его къ кабаку. «Такъ-то день и ночь ломаешь-ломаешь спину, да и одной не выпить? —со злобой на кого-то разсуждалъ онъ, переходя улицу, — тогда лучше ложись, да и околвай. Чего жъ тутъ?»

Леонтій вынесъ изъ кабака сотку и пока съ оже-сточеннымъ видомъ опоражнивалъ ее на улиц, къ нему подошелъ знакомый мужикъ изъ деревни Луди-лова, не сосдней, но и не дальней отъ Черноземи.

— Леонтій Петровичъ, а я тебя, признаться, ис-калъ: Думаю, не попадшьшшие|а^п^!е"’к^Еа^а^IНД^}^'

тутъ присмотрлъ, купить хочу, да боюсь самъ-то. Ты по этой части дошлый, погляди, сдлай милость. Угощеніе ужъ мое, это какъ слдъ. Сдлай милость, — слащавымъ голосомъ упрашивалъ лудиловскій му-жикъ.

Леонтій славился знатокомъ лошадей, и въ округ рдкая сдлка по лошадиной части обходилась безъ его посредства. Барышничество онъ любилъ, какъ ар-тистъ, и за свое участіе въ купл-продаж не бралъ ни гроша, потому что не считалъ его дломъ, .• за то любилъ, чтобы угощали. Сейчасъ онъ не безъ важ-ности согласился посмотрть лошадку, помышляя о даровой выпивк, на которую онъ не Давалъ зарока. По его мннію, выпивка тмъ только не хороша, что вредила карману; если же она производилась за чу-жой счетъ, то онъ пилъ охотно и безотказно и счелъ бы себя дураКомъ, если бы не использовалъ предста-вившагося случая угоститься на даровщинку.

Мужики тотчасъ же отправились внизъ за соборъ, на ту улицу, по которой давеча възжалъ на базаръ Леонтій. Лошадка оказалась молодая, шустренькая, пе задерганная, только немножко вислозадая.

Леонтій, съ серьезнымъ видомъ знатока, молча ос-мотрлъ ее со всхъ сторонъ, особенно долго щупая и разглядывая зубы.

— Што-жъ, смотрите, — говорилъ худощавый, съ рдкой темно-русой бородой, съ бгающими плутова-тыми глазами хозяинъ - мужикъ, видимо, прирожден-ный барышникъ, — я за свою лошадку чмъ хошь отв-чаю. Больно добра лошадка, пятилтокъ, не зацмы-канная, своего приплоду... охотницкая... Я самъ до лошадокъ-то охотникъ... хошь сычасъ гнилу возить, полсотня пудовъ смло клади... однимъ духомъ въ гору возьметъ... много останетесь довольны.

Леонтій видлъ, что лошадь добрая, но сейчасъ же расхаялъ задъ, зато нашелъ «отдушины» на груди, изслдовалъ рукой весь крестецъ и нарочно заявилъ,

шшШ.еіап-гагак.Ги

175

что спина слабовата. Долго водилъ пальцами по всмъ ногамъ отъ колнъ до щетокъ, но живлаковъ н ока-залось; щетки, впчики, копыта — все было въ по-рядк, безъ засчекъ, безъ мокрецовъ, безъ трещинъ. Онъ заставилъ хозяина бгать съ лошадкой и длать крутые повороты. Лошадка оказалась поворотливой, дышала легко, ходъ имла широкій, бойкій. Онъ мор-гнулъ лудиловскому мужику: «Не упущай, молъ».

— Да што-жъ тутъ... хошь не_%глядите... съзажму-ренными глазами бери... Вотъ какая лошадка!—гово-рилъ продавецъ — кабы дло къ весн, ни почемъ бы съ ей не разстался, а то при ноншнихъ кормахъ че-тырехъ лошадокъ держать въ зиму не того... обожрутъ.

Начался торгъ. Мужики безконечное число разъ лупили другъ друга по ладонямъ, кричали такъ, что, казалось, вотъ-вотъ раздерутся, разъ десять расходи-лись и сходились, наконецъ купили лошадку за 40 руб-лей, выторговавъ у владльца пятерку. Лудиловскій мужикъ поставилъ бутылку водки. Втроемъ они ее роспили и съли много печенки и колбасы.

Леонтій, чмъ болыпе выпивалъ водки, тмъ больше приходилъ въ восхищеніе отъ покупки. Прода-вецъ тоже раскошелился на бутылку. Однако Леонтій спшилъ, ему надо было купить шлею, блой муки, чаю, сахару, селедокъ и водки для Нраздника и уже сытый и слегка хмльный, не безъ сожалнія распро-щавшись съ собутыльниками, отправился наверхъ, въ каменные ряды.

Базарная жизнь къ этому времени измнила свой темпъ. Многіе изъ непьющихъ, распродавъ свои то-вары, узжали изъ города, для другихъ же только теперь, когда многочисленные ренсковые погреба, пив-ныя и казенки были открыты, наступила желан-ная пора. На базар толпились сплошь одни мужики и бабы и рдко гд среди домотканныхъ срыхъ сви-токъ, синихъ чуекъ, короткихъ теплушекъ промель-кнетъ шляпка купчихи, ШРШ⁴Ш^Iе<Ьуп^иН^кашшовни;и