Наше преступление

— Чтой-то съ тобой, молодка? — спросила она. останавливая мокрую лошадку. — Нможтся, ср-дечная, што ли?

— Головушка разбуянилась, бабушка... и руки-ноги отваливаются... — отвтила Катерина.

— То-то гляжу, лица на теб нтути, дай, думаю, поспрошаю. Изъ какихъ будешь-то?

— А изъ Шапталова...

— А изъ чьихъ?

— Акулины Кирильевой... невстка ейная...

— О-охъ, сердечпая моя, садись, што-ль, подвезу. Мы-то съ тобой — сусди. Я сама изъ Кузова буду! Куда-жъ теб иттить, ндужной?! Не дойдешь такъ-то. Да еще никакъ на сносяхъ... Ахъ ты, голубка моя сизая, садись, садись...

И сердобольная старушка заторопилась опрасты-вать для Катерины мсто, сама подвигаясь къ пе-редку.

— А свекровушку-то твою малость знаю... сказы-вали тутотка, сына ейнаго злые люди забили на смерть...

Катерина съ трудомъ взобралась въ телгу.

Старушка тронула лошадь и копыта и колеса, хля-бая по грязной жиж, глухо застучали и загремли по досчатому настилу моста.

— Ты куда же такая недужная ходила, голубка моя? — стараясь перекричать своимъ слабымъ голосомъ гулъ спрашивала старушка, обернувшись къ Кате-рин. — Небось нужда горькая загнала. Сама-то, по своей вол такая недужная да тяжелая не пойдешь.

— Къ слдователю вызывали въ городъ. Хозяина у меня убили...

— Хозяина? Такъ это твово хозяина тутотка въ Хлябин и убили. Ммм... — и старушка горестно пока-чала головой.-О-охъ^^^^іеіаП-ка&к.ъ

ты сказала-то,- што Акулины шапталовской нсвстка будешь.

И старушка всплакнула.

— Нон сколько лихихъ людей расплодилось, сколько... Ъдешь по дорог-то, сердечная, попадется кто на встрчу и думаешь: не лихой ли человкъ, н приржетъ ли? Врно по грхамъ нашимъ Господь наслалъ такое попущеніе...

Катерина не слышала и не понимала словъ ста-рушки, сперва крпилась, потомъ покачнулась, упала головой на плечо своей попутчицы и уже не могла подвять ее. Старуха должна была остановить лошадь, кое-какъ уложила въ телгу больную, прикрыла ей лицо своимъ мшкомъ, а сама примостилась бокомъ въ передк.

Дождь, млкій, частый, ровный, не преставалъ ни на одно мгновеніе... Въ воздух значительно потеп-лло. По дорогЬ образовалась глинистая грязь, па-липавшая на колеса. Старуха погоняла лошадку, но какъ она ни спшила и ни заботилась о томъ, чтобы возможно лучше укрыть Катерину, он пріхали къ Акулин об промокшія до костей.

Катерину домашніе ввели въ избу, раздли и уло-жили въ постель.

Старушка обсушилась, поплакала вмст съ Аку-линой, попила чайку и къ вечеру, когда дождь не-много унялся*и надъ головой прояснло небо, ухала домой.

XII.

Срди ночи Акулин, спавшей на полу съ дтьми, пригрезился страшный сопъ. Незадолго передъ этимъ она просыпалась и прислушивалась, не попроситъ ли чего-нибудь Катерина? Нотаспала, громко, часто сопя, и иногда стонала во сн. И .только что Акулина стала опять забываться, какъ ей почудилось, что въ изб

- тотоот.еіап-кагак.ги

215

жужжитъ большая муха. «Не откуда теперича быть бы мухамъ, не лто», подумала она во сн, но тутъ же воочію ей представилось, что это не только воз-можпо, но что въ открытое окно со двора уже дй-ствительно влетла болыпая-преболыпая муха и даже не простая муха, а косматый, величиною съ воробья, шмель и сердито бьется объ оконное стекло и, не умолкая ни на минуту, жужжигь... «гу-гу-гу», гудитъ на всю избу такъ, что даже стпы дрожатъ. И Аку-лин становится страшно. Она боится этого шмеля и ожидаетъ чего-то таинственнаго и ужаснаго. Вдругъ вмсто шмеля появляется Сашка Степановъ и начи-паетъ шнырять по всмъ угламъ избы. И Сашка не такой, какъ обыкновеішо, а косматый, похожій на шмеля или, врн, голова Сашки оказалась иа туло-вшц шмеля. Сашка гудитъ: «Всхъ перебыо, всхъ перержу. Ваньку убиЛъ, теперь чередъ за Аонькой». И мечется и быстро летаетъ по изб, ища Аеоньку, а-Аонька отъ страха забился подъ загнетісу... У Аку-лины замеръ духъ и захолонуло сердце. Сашка поме-тался-пометался, увидлъ его и, поймавъ за голову, сталъ вертть ее, чтобы оторвать, но голова Аоньки оказалась вмст съ тмъ и оголовкомъ шкворня или, врне, раздвоенной шляпкой болыпого випта и она, несмотря на яростныя усилія Сашки, не отрывалась, а отвинчивалась и вмсто ши изъ туловища Аонь-ки вылзалъ длинный, толстый желеный стержень съ блестящими винтообразными парзами.

Акулина порывалась броситься на помощь сыну, но вся была какъ связанная и не могла пошевелить ни однимъ членомъ, хотла крикнуть «караулъ», но вмсто этого, съ величайшимъ усиліемъ едва рас-клеивъ сцпившіяся челюсти, только замычала да и то какъ-то странно, однимъ горломъ.

Тутъ Акулина проснулась и, еще слыша свое мы-чаніе, съ усиліемъ приподняла голову. Отъ горячаго

'