Читаем Наше преступление полностью

Демина по зубамъ, и хотя онъ Поспѣшно отнесъ въ сторону руку съ зажатой посудинкой, но Нѣсколько Капель драгоцѣнной влаги всетаки пролилиеь на под-бородокъ! Деминъ поспѣтно облизнулся. Оттого, что такъ неожиданно и безцеремонно помѣшали его пир-шеству, оттого, что уншбли зубъ, а главное оттого, что пролили часть влаги, Деминъ о<узирѣпѣлъ, Какъ никогда за всю свою жизнь. Онъ іпироко раскрылъ загорѣвшіеся бѣшенствомъ глаза и увидѣлъ передъ собой ухмыляющееся лицо Лёшки Лобова съ щеголь-ски заЧесанпыми на вискахъ кудрями.

Побѣлѣвшіе, какъ перламутръ, глаза Демина за-прыгали.

— Поди къ чортовой матери, убивецъ, сволочь,

воръ!* — заорал7> онъ во всю мочь; топая іѵоодливыми

. тоцая уродливыми

‘іап-кагак.ги

181

тсогами и держа на отлетѣ въ лѣвой рукѣ посудинку, правой, сжатой въ кулакъ, размахивалъ, силясь уда-рить парня по лицу.

Поблѣднѣвшій, растѳрявшійся Лобовъ пятился и уклонялся отъ ударовъ.

'— Съ ума сошелъ... Иванъ... — пролепеталъ тотъ побѣлѣвшими губами. — "Да чего ты, чортъ, сшалѣлъ?

— Я съ ума сошѳлъ? — взвизгнулъ Деминъ. — Я при всѣхъ своёхъ... Вы, должно, съ ума сошли, какъ убивали Ивана Тимофеева... убивцы! Я должонъ уго-щать, я? А какъ убивали Ванюху, такъ присягали поить-кормить, одѣвать-обувать... а? Не подходи, рас-кровяню, убью ...

Вокругъ нихъ уже собиралась толпа.

— Болтаешь зря пьянъ напился... — упав-

шимъ голосомъ выговорилъ Лобовъ и мгновенно юрк-нулъ за уголъ.

Но разгоряченный Деминъ не замѣтилъ исчезно-венія парня и продолжалъ кричать:

— Кто, я пьянъ? Я на свои пью. Подъ дорогами людей не убиваю, да чужіе карманы не выворачи-ваю. Ты супротивъ меня слова не смѣешь сказать.

Я те ротъ заткну... На слббодѣ гуляешь, сволочь, въ спинжакѣ по базару прохаживаешься... а по тебѣ арестантскія роты давно стосковавши... а арестантеісій халатъ съ бубновымъ тузомъ на спину не хочешь? Не ндравится? Убивцы!.. землю на голову заставляли сы-пать ... землю, ѣлъ ... арестанцы!

' Въ толпу любителей скандаловъ случайно попалъ проходившій тутъ Миронъ — односелецъ и кумъ Леон-тія, съ которымъ онъ только что видѣлся въ рядахъ. Услыхавъ обличенія Демина, Миронъ тотчасъ же мот-нулся искать своего кума, но не успѣлъ сдѣлать и полсотни шаговъ, какъ его окликнулъ Леонтій, вы-ходившій изъ шорной иавки съ новой шлеей въ ру-ісахъ. *

ввв.ѳіап-кагак.ги

— Убивцѳвъ иымали, кумъ... вотъ сычасъ пы-мали, — выпалилъ однимъ духомъ, размахивая ру-ками, страпіно взволнованный Миронъ и, вылупивъ глаза и схвативъ Леонтія за рукавъ, потащилъ за собою.

— Спаси, Господи, какихъ убивцевъ? — переспро-силъ недоумѣвавшій Леонтій, которому передалось вол-неніе кума.

— Да вашихъ убивцевъ... што забили Ивана Ти-мофеева... зятя-то твоѳго.. .

— Спаси, Господи, да гдѣ жѳ убивцы?

'— Энъ... энъ... энъ тамъ... — указывалъ Ми-ронъ на ближній уголъ каменныхъ рядовъ.

Демина они нашли на прежнемъ мѣстѣ съ пустой соткой въ рукахъ.

Онъ успѣлъ уже покончить съ остатками спирта и еле держался на ногахъ.

Около него хохотали два молодца изъ лавки Мо-розова.

Въ дверяхъ лавки появилась грузная, съ суро-вымъ лицомъ фигура хозяина.

— Ступай къ дѣлу! Чего л’азл’ыготались?! — прикрикнулъ онъ.

Молодцы со всѣхъ ногъ бросились въ лавку.

Хозяинъ постоялъ и, пробормотавъ съ полуусмѣш-кой: «Ишь какъ его, дьявола, ласкачало!» съ своимъ всегдашнимъ серьезнымъ, дѣловымъ видомъ вернулся за прилавокъ.

— Паштенный, — обратился къ Демину Леонтій, стараясь говорить сообразно съ важностыо Дѣла воз-можно болѣе возвышеннымъ слогомъ. — Вы здѣся убивцевъ изловили... значитъ, убивцевъ Ивана 'Ти-мофеева, нашего зятя — Епъ, покойный, доводился намъ, значится, зятемъ ... наша сестра была за имъ ... Катерина Ііетровна...

Деминъ, распустивъ слюнявыя губы и склонивъ па бокъ голову на каш^ак.ц,

безсмыеленными глазами и шарилъ рукой, ища для себя опоры.

— Убивцы!.. че-овѣка заби... землю на го-ову... а? — И Деминъ свалился на землю. .

— Вотъ, вотъ... значится, при мнѣ говорилъ ... я запишусь въ свидѣтели... Я што слыхалъ, все разскажу ... какъ передъ Богомъ. Зачѣмъ мнѣ врать? Енъ тута стоялъ, убивецъ-то, а я вотъ здѣся, а здѣся вотъ ёнъ... какъ его ... не знаю, какъ зовутъ-то.

— Вставайте, паштенный, къ становому, — гово-рилъ Леонтій Демину, дѣлая руками округлыя, йѣяс-ливыя движенія, — для составленія полицейскаго про-токолу... зпачитъ, штобы по всей формѣ, какъ по закону слѣдоваетъ... .

— Убивцы! слово ска-ать... за... арестуютъ... — бормоталъ, окончательно распростершись на землѣ, Де-минъ. . , - '

Леонтій тутъ -только догадался, что съ пьянымъ обличителемъ вѣжливыѳ разговоры безполезны.

— Чего? бери его, кумъ, за одну руку, а я за другую и сами предоставимъ къ становому.

Кумовья подхватили Демина подъ руки и пота-іцили къ квартирѣ станового, находившейся непода-леку за соборомъ. Дем«нъ уже не въ силахъ былъ переступать и волочился ногами по землѣ.

Оказалось, что становой отлучился въ уѣздъ. Му-жики. ругнувъ начальство за то, что оно отлучается не во-время изъ дома, рѣшили ѣхать къ слѣдователю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Бог как иллюзия
Бог как иллюзия

Ричард Докинз — выдающийся британский ученый-этолог и популяризатор науки, лауреат многих литературных и научных премий. Каждая новая книга Докинза становится бестселлером и вызывает бурные дискуссии. Его работы сыграли огромную роль в возрождении интереса к научным книгам, адресованным широкой читательской аудитории. Однако Докинз — не только автор теории мемов и страстный сторонник дарвиновской теории эволюции, но и не менее страстный атеист и материалист. В книге «Бог как иллюзия» он проявляет талант блестящего полемиста, обращаясь к острейшим и актуальнейшим проблемам современного мира. После выхода этой работы, сегодня уже переведенной на многие языки, Докинз был признан автором 2006 года по версии Reader's Digest и обрел целую армию восторженных поклонников и непримиримых противников. Споры не затихают. «Эту книгу обязан прочитать каждый», — считает британский журнал The Economist.

Ричард Докинз

Научная литература
Четыре социологических традиции
Четыре социологических традиции

Будучи исправленной и дополненной версией получивших широкое признание критиков «Трех социологических традиций», этот текст представляет собой краткую интеллектуальную историю социологии, построенную вокруг развития четырех классических идейных школ: традиции конфликта Маркса и Вебера, ритуальной солидарности Дюркгейма, микроинтеракционистской традиции Мида, Блумера и Гарфинкеля и новой для этого издания утилитарно-рациональной традиции выбора. Коллинз, один из наиболее живых и увлекательных авторов в области социологии, прослеживает идейные вехи на пути этих четырех магистральных школ от классических теорий до их современных разработок. Он рассказывает об истоках социологии, указывая на области, в которых был достигнут прогресс в нашем понимании социальной реальности, области, где еще существуют расхождения, и направление, в котором движется социология.Рэндалл Коллинз — профессор социологии Калифорнийского университета в Риверсайде и автор многих книг и статей, в том числе «Социологической идеи» (OUP, 1992) и «Социологии конфликта».

Рэндалл Коллинз

Научная литература