Наше преступление

Егора Барбоса и его молотобойца, которые у ста-нового опредѣленно показывали, что Сашка грозилъ Кирильеву.расправиться съ нимъ за отобранную землю, онъ такъ сбилъ и запугалъ предупрежденіями объ от-нѣтствсчшости за лжесшодѣтельеіеі.пги ^,а^,^ак^иГи

205

показанія еведены были имъ на нѣтъ. Показанія Аку-лины, проливавшія свѣтъ на взаимныя отношенія сто-ронъ и невыгодныя для убйцъ, особенно для Сашки, онъ, пользуясь безграмотностью свидѣтельницы, ском-калъ такъ, что изъ нихъ получилась чепуха. Подоб-нымъ же образомъ было поступлено н съ Рыжовымъ, когда онъ заикнулся о томъ, что убійцы ограбили Ивана, 1'акъ какъ это обстоятельство могло значительно отяг-чить вину преступниковъ, то слѣдователь намеками далъ понять Рыжову, чтобы онъ объ этомъ помалкивалъ, дабы не ухудшилось его собственное положеніе.

Рыжовъ испугался и рѣшилъ молчать.

Слѣдователь объ ограбленіи ни слова не упомянулъ въ яротоколѣ.

X. /

Въ этотъ день старикъ Пётра съ утра собирался съ Егорушкой на молотьбу, но чувствовалъ себя на столько слабымъ, что едва слѣзъ съ печи. За завтра-комъ онъ только едва прожевалъ и проглотилъ кусокъ чернаго хлѣба и, запивъ глоткомъ воды, полѣзъ снова на печь за кафтаномъ, но не успѣлъ еще занести ногу на первую ступеньку лѣсенки, какъ оборвался и, взмах-нувъ въ воздухѣ руками, упалъ на полъ. Немпого оправившаяся за послѣдніе дни Парасковья, Егорушка и Катерина бросились къ старику и стали окликать его. Пётра лежалъ съ открытымъ ртомъ, на спинѣ,широко раскинувъ сухія руки, и не шеведился. Его перга-ментное лицо поблѣднѣло еще сильнѣе. Семейные Под-няли его, на рукахъ перенесли и положили на лавку головой къ образамъ, ногами къ устью печки.

Цѣлый день старикъ пролежалъ, не открывая глазъ, не шевелясь и не отзываясь на оклики.

Вечеромъ, когда изъ города вернулся Леонтій и на столѣ горѣла лампа, Пётра пришелъ въ себя и пошеве-лился. Къ нему подошла

— Дай испить... доченька... — растягивая слова и болѣѳ глухимъ и слабымъ голосомъ, Чѣмъ всегда, по-просилъ старикъ.

Катерина принесла ему въ ковшикѣ воды. Пётра приподнялся на локтѣ, перекрестился, глотнулъ разъ, поморщился и рукой отстранилъ ковшикъ. Улегшись со вздохомъ снова на лавку, онъ прошепталъ однѣми губами:

— Теплѳнькаго бы чѳго... чаю бы...

Катерина поставила самоваръ. Всѣхъ домашнихъ удивило послѣднее желаніе старца. Во всю жизнь Пётра не притронулся ни разу ни 'къ вину, ни къ чаю, жестоко бранилъ собствепныхъ сыновей за пьянство, а когда семья пила чай, онъ всегда ворчалъ.

— Все чан распиваѳте, — говарйвалъ онъ, — а по-томъ выбѣгутъ въ сѣни и занедужаютъ, ‘сычасъ у нихъ кашёль глотку заложитъ...

Самъ онъ не признавалъ болѣзни и никогда нѳ бо-лѣлъ, не признавалъ, чтобы зубы падали отъ старости и они у него всѣ были цѣлы. Уже будучи столѣтнимъ старцемъ, Пётра половой засорилъ себѣ глазъ, растеръ его, и глазъ вытекъ. Старецъ ни одного 'дня нѳ лежалъ и Каждый денъ съ повязаннымъ чистой тряпиицей гла-зомъ работалъ наравнѣ съ другими. Только когда не-дѣли черезъ двѣ Пётра снялъ тряпицу, домашніе замѣ-тили, что старикъ окривѣлъ.

— Тятя, мы думали, что ты помёръ, “когда упалъ,— крикнула отцу Катерина.

— Нѣтъ, доченька, я не упалъ... — съ одышкой ц растягивая слова, не сразу оівѣтилъ больной, — акогда подошелъ... на лѣсенкѣ сидѣли два мальчика... и протянули мнѣ ручки... Я хотѣлъ схватиться, да не поспѣлъ, а я не падалъ...

Очевидно, старцу трудно было говорить и, иередо-хнувъ съ минуту, онъ сказалъ Катеринѣ:

— Ты, робенокъ, бабку-то ие оставь... живи тутъ...

у Левона... присмотри ^^^.еіап^кагак.ги

Обращенный къ Катѳринѣ зрячій глазъ его, обы-кновенно спокойный и суровый, теперь смотрѣлъ раз-мягченно и просительно.

— Што-жъ ты, тятя, помирать собрался?

Старецъ ничего не отвѣтилъ и съ недовольной ми-

ной отвернулъ лицо, выражая тѣмъ, что о такихъ важ-нкхъ веіцахъ, какъ смерть, говорить не слѣдуетъ.

Леонтій, никогда не возвращавшійся изъ города трезвымъ, и на этотъ разъ былъ немного подъ хмѣль-комъ.

— Што-жъ, отецъ, на меня ужъ не надѣешься? Зна-читъ, я не досмотрю за матерью? Эхъ, жисть моя го-ремычная!.. работай, работай, пой-корми всѣхъ, а вотъ какъ благодарятъ... Видно, дождешься отъ васъ бла-годарности на томъ свѣтѣ угольками ...

Старецъ обернулся къ нему, и глазъ его на этотъ разъ смотрѣлъ сурово и безнадежно...

— Дббре охочь до вина, Левонъ.~. не хорошо... мало училъ... мать разбаловала... Всѣ вы пьяницы... и Егоръ и Максимъ... всѣ безпутные ...

— Што-жъ, я пью, да дѣло разумѣю. Іѵакое мое питье? Я изъ дома ничего не тяну... какъ другіе-про-чіе, а ты мнѣ всегда глаза колѳшь. Какое мое пигье? Такъ ли пыотъ? Што я на твои деньги пью, што ли?

Старецъ ничего не отвѣтилъ и съ недовольнымъ видомъ опять отвернулъ лицо къ закоптѣлой стѣнѣ, пбкрытой темной тѣнью. '•