Наше счастливое время

– А мне все равно не понравились его слова, что нужно казнить из-за денег! Я не понимаю, как можно считать, что казни экономят деньги. Старший брат наверняка долго и упорно убеждал бы, что не из-за денег, а по финансовым соображениям. Но ведь это одно и то же! Все чиновники одинаковые! В любом случае меня это бесит… Разве тебя, тетя, это не выводит из себя? А самое ужасное, что это говорит бывший начальник тюрьмы!!!

Тетя тяжело вздохнула.

– Конечно, меня это тоже возмутило, чего скрывать… Почему, думаешь, твоя мать постоянно попрекает тем, что мы похожи? Если бы я в твоем возрасте услышала подобное, я бы не раздумывая подошла и стукнула его по башке!

Я чуть не выпустила из рук руль.

– Так почему же ты одергиваешь меня?

Она на минуту задумалась.

– По опыту знаю, что пользы от этого никакой и даже наоборот, все может выйти боком. Меня за такое чуть из монастыря не выгнали несколько раз. Вот я тебя и предостерегаю, чтобы не повторяла моих ошибок.

– Тетя! Ты точно монашка?

Она засмеялась.

– Не знаю, Юджон… Я на самом деле тоже этого не знаю. Ведь черное одеяние еще не означает принадлежность к монашеству, а ношение с собой Библии – не доказательство христианства… Наступила осень, и у меня на душе неладно. Мне кажется, я не переживу, если в этом году еще раз придется прощаться с моими подопечными. После последней казни отец Ким три месяца не мог оправиться от шока. Скорее всего, и раком заболел из-за этого. Так что мы затеяли это движение за отмену смертной казни скорее не ради узников, а ради себя.

Тетя вздохнула.

Я тоже с недавних пор при встрече с Юнсу представляла, как перед его глазами опускается петля. В моем воображении его лицо покрывала смертельная бледность. Хотя, честно говоря, он и так казался смертельно бледным. В такие моменты в моем сердце рождался вопль: «Нет! Ни за что!» – и в то же время я чувствовала себя жалкой, удивлялась, как жизнь смогла связать меня с этими людьми и довела до нелепых фантазий. Интересно, кому принадлежит фраза «испариться, как роса», подразумевающая повешение? Офицер Ли как-то рассказывал, что петля на месте казни вся почернела. «Видимо, при сдавливании шеи у смертников выступает на коже какая-то жидкость, – пояснял он. – Но когда заходит речь о замене веревки, добровольцев для ее замены не находится…» Каждый раз, слыша это сравнение, я, скрипя зубами, огрызалась, что не роса это, а кровь вперемешку с потом, пропитавшие петлю. Изредка мои друзья заявляли, что слышали, будто повешение – самая безболезненная казнь… И тогда я яростно, брызжа слюной, набрасывалась на них: «А вы спрашивали у них? Спрашивали у уже мертвого, самый ли это лучший способ умереть?!» Например, в таких передовых странах, как Япония и Америка, где еще выносят смертные приговоры, повешение уже давно не используют. Потому что, когда смертникам предлагают выбрать один из трех способов казни – электрический стул, смертельную инъекцию или петлю, – последний никто не предпочитает.

– Недавно Юнсу решил отдать свои глазные яблоки… когда умрет… Попросил передать, кому нужно… Сказал, что, представляя, как слепой сможет увидеть свет благодаря его глазам, он чувствует, что хоть как-то сможет искупить свою вину. В письме он попросил меня расписаться в документе о передаче органов – других родственников нет… Юнсу попробовал найти мать, так как именно ее подпись должна стоять в документах, но ему это не удалось… Наши священники пытаются отыскать ее через знакомых. Пока безрезультатно.

Миновав аллею с кружащими на ветру листьями, мы пришли в комнату для свиданий. На этот раз, увидев сестру Монику, Юнсу первым приблизился к ней и крепко обнял. Они постояли так некоторое время. Крохотная тетя плакала в объятиях громадного Юнсу.

– Прости старую… с годами по глупости только и делаю, что слезы лью, – пыталась оправдаться она, однако Юнсу, смотревший на плачущую женщину, был мрачным.

Разлив кофе по стаканчикам, мы приступили к беседе.

– В газете я наткнулся на статью о людях, которые ездят любоваться на листопад. Но ведь для дерева это на самом деле своего рода смерть, а люди даже едут насладиться зрелищем падающих листьев… Я подумал… Раз уж умирать, то так же красиво, как осенние деревья, чтобы люди увидели и восхитились тем, как это прекрасно.

Мы молча продолжали потягивать кофе. Чувствовалось, что Юнсу немного взволнован, видимо, из-за того, что давно не виделся с тетей Моникой. А может, после того как решил стать донором, он ощутил легкость даже в теле. В тот день он был необычайно многословен.