Наше счастливое время

– А! Так это тот самый отрывок с плаката-оберега, который клеят у входа в ресторан!

– Послушайте…

Тетя, видимо, почувствовала, что я сейчас взорвусь, поэтому оборвала меня на полуслове. Я ведь и правда всегда таким образом нарывалась на неприятности, так что она логично предположила, что может оказаться из-за меня в некрасивой ситуации.

– Послушайте… Знаете, совместно с представителями буддистской и протестантской общин мы хотим начать активную кампанию за отмену смертной казни… Вы не хотите присоединиться?

Помрачневшее лицо нашего собеседника говорило, что задета его гордость, ибо та, кого он от души поприветствовал, вдруг ни с того ни с сего понесла несусветную чушь про какие-то обереги и талисманы, умалив достоинства псалмов.

– Отмена смертной казни? Гм-м, даже не знаю… В любом случае надо добиться одобрения парламента… Кто знает, возможно, он пойдет навстречу ради роста своей популярности, ведь они люди современные и идут в ногу с прогрессом… Однако, что касается меня, то… как вам сказать… мой ответ – скорее нет, чем да… Поскольку, сестра, это прежде всего создаст бюджетные проблемы снабжения изоляторов. Каждый смертник должен быть под круглосуточным наблюдением, а значит, придется увеличить количество надзирателей. Кто возьмет на себя такие расходы? К тому же это, конечно, крайности, но имеет ли смысл пострадавшим платить налоги, чтобы содержать чудовищ, которые убили их любимых? Выходит, что в конце концов мы перекладываем обязанность поддерживать существование убийц на плечи близких убитого…

– Да уж, когда думаешь о потерпевших, смотришь на ситуацию их глазами… Решение проблемы заходит в тупик, – заговорила тетя, а я не удержалась и беспардонно встряла:

– По-вашему, выходит, что их следует убивать, чтобы сэкономить деньги?

Он впился в меня взглядом, который говорил: «Дело не в деньгах, а в финансовых соображениях!» После чего просто-напросто отвернулся.

Синий блокнот 16

Когда мы с женщиной выбежали, мой приятель уже успел изнасиловать и пырнуть ножом ее дочь, спавшую в комнате напротив. Рубаха приятеля была вся в крови. Он заявил, что понял наше перемигивание в метро как мое согласие на то, чтобы избавиться от хозяйки, обчистить квартиру и свалить. Поэтому, когда я пошел с ней в спальню, он решил – я прикончу ее, а он разделается с дочерью. Я остолбенел, но пути назад не было. За моими плечами уже числилось пять отсидок, и, как бы в подобной ситуации я ни оправдывался, с таким багажом избежать наказания было невозможно. Женщина побелела от страха и даже не могла кричать. Я замешкался лишь на секунду, она начала пятиться в комнату, и тогда я совсем струхнул. Приятель бросился вслед за ней и, несмотря на мольбы, задушил ее. В тот момент, вспомнив, как она бесстыдно заигрывала со мной, бахвалилась своими деньгами, я, кажется, подумал, что такую, как она, не жалко и прикончить. У меня не возникло ни грамма сочувствия к старой развратнице. Я подошел к мертвой женщине и хладнокровно снял с ее пальца кольцо. Сидящий внутри дьявол, давно воспитывавший меня, словно бы подбадривал: молодец, ты правильно поступил, – отчего я почувствовал невиданную браваду, которой не было раньше. Я думал только о том, сколько у нее может быть денег… «Хорошо бы, если много…» И это думал тот, кто называет себя человеком! Когда мы выгребли из комода карточки, деньги, украшения и собрались удирать, в зал выползла дочь. Она была еще жива – приятель ткнул ее ножом впопыхах и решил, что убил. Вам наверняка знакомо чувство, когда судьба насмехается над человеком. В довершение ко всему вдруг послышался звук открывающегося во входной двери замка.

Глава 16

– Ради бога, веди себя как подобает в твоем возрасте! Ты ведь ко всему прочему все-таки профессор. Ладно при мне или при домашних так выделываться, но перед чужими людьми ты могла быть сдержаннее? Даже окружающие стали замечать, что твое состояние в последнее время стало лучше, чувствуется прогресс, и на́ тебе… Ты хоть представляешь, как они сильно помогают нам и на сколько вещей закрывают глаза? То, что я приношу булки, а ты – перекусы, считается незаконным… Тебе уже за тридцать, а все поумнеть не можешь! Или, как ты сама выразилась, до конца жизни и будешь безбашенной?

Листва на улице перед монастырем в районе Чхонпхадон уже кружилась. Тетя еще не до конца оправилась от сильной простуды, поэтому я заехала за ней. Пускай я первая обозвала себя безбашенной и поделилась с ней по телефону, что мы с офицером Ли и Юнсу в шутку называем себя «командой безбашенных» (после того как я употребила это словечко), как могла тетя упрекнуть меня? Да еще и по прошествии целого месяца с того разговора. Слова задели за живое. Внутри я возмущалась, однако у тети действительно был повод. Только что она обмолвилась по телефону, что после встречи с тем типом на похоронах какие-то слухи дошли до начальника изолятора, и он велел членам религиозного комитета придерживаться установленных правил.