Нашествие (Черная масть)

      Сова бросил на меня тяжелый взгляд и, нехотя, подчинился… Мы бросились навстречу отряду. Усталости не чувствовали - нас подгонял страх за жизни девушек. Через несколько сот шагов, я с Совой, бежавшие впереди, услышали голоса. До столкновения оставались считанные метры. Наши воины сильно растянулась - ошибка, которая может стоить всем победы! Переглянувшись с индейцем, мы резко повернули назад, одновременно выбирая место для засады. Через пару секунд все залегли, попрятавшись за валунами, которыми был усеян склон горы, чуть выше тропы. С другой ее стороны мрачно темнел обрыв. В этом месте они не могли идти кучкой, а должны вытянуться один за другим. Мы надеялись, что они не слишком отстанут от друга. Так оно и оказалось. Семеро, явно, разочарованных бандитов - мы облегченно выдохнули! - вышли на тропинку, и, переговариваясь между собой, не торопясь, пошли гуськом в сторону лагеря. Один из них громко матерился, прикрывая рукой глаз. Я усмехнулся - праща Элины скоро запомнится всей долине! Девушки, по-видимому, убили пятерых из этого отряда. Именно стольких бандитов не доставало. А недоработки исправимы...

      - Бей!

      Три копья и несколько стрел одновременно полетели в их сторону. Мы выскочили следом. Растерявшиеся, не ожидавшие увидеть в самом сердце своего логова врага, они не успели оказать никакого сопротивления...

      - Смерть Клану!

      Мы бросились на них сверху и столкнули в обрыв. Я, Сова, и еще двое: Бен и Леший спустились по склону - добить! Рука у меня не дрожала… Сова ножом надрезал кожу на голове одного из них, глухо пробормотав:

      - Этот - точно мой. И еще пятеро - там. А вот Сыч принадлежит тебе!

      Он дернул за волосы, и у него в руках оказался скальп бандита.

      - Твой тут тоже есть! Вон, со стрелой в сердце!

      Я поморщился. Сова, пожав плечами, повторил с ним ту же процедуру.

      - Возьми! Скальпы этих врагов будут устрашать других!

      - Ты думаешь, они еще будут?

      - Кто знает? - Сова хладнокровно сдернул кожу с головы мертвеца. - Ты думал, что, когда-нибудь, станешь убивать?

      Теперь пожал плечами я...

      Мы вернулись в лагерь Клана. За Элину я больше не беспокоился - из разговоров бандитов, мы поняли, что девушек они так и не догнали. А плавала она - надеюсь, что и другие! - прекрасно. Мы собрались все вместе возле костра, который женщины развели к нашему возвращению. Оставшиеся в лагере, они стащили всех убитых в одно место, в дальнем углу. Все с тревогой ожидали нас и встретили возвращение криками радости. Мы возбужденно разговаривали, переживая заново все перипетии сегодняшнего дня. Я опустился на колени возле Наты. Девушка тяжело и неровно дышала, мечась в бреду.

      - Дар! Элина! Любимый! Больно... не надо! Нет! Прочь! Элина!

      У меня предательски задрожали губы... Женщины наложили на ее руку повязку - они, как могли, старались облегчить страдания. Зорька уже оделась во что-то, более подходящее, и сидела возле подруги. Наших раненых перевязали. Ко мне подвели обоих, оставшихся в живых, бандитов. Одна из женщин грубо заставила их встать на колени и зло произнесла:

      - Мы хотели их убить, вначале... Но, раз ты велел дождаться, то вот они - решай!

      Те поняли, что их судьба в моих руках. Более младший весь побелел, но не произнес ни слова. Зато второй, вначале смотревший исподлобья, начал слегка подвывать, и я увидел, что он обмочил штаны… Возле нас сгрудились все, кто решился поддержать, в этот, решающий для всех, день. Они молчали, и я понял, что люди ждут моих слов. С этой минуты, я почувствовал, что они не только прошли испытание боем - они сделали свой выбор, и теперь, по негласному уговору, мое слово становилось для них законом...

      Я обратился к старшему, в наколках:

      - Ты! Кем был этот сопляк, среди вас?

      Старший решил, что, потопив товарища, сможет выкупить жизнь себе...

      - Он шестерка! Петух! Это… педик, по-вашему! Слушай, в натуре говорю, я тебе еще могу...

      Я врезал ему по зубам, заставив, заткнутся.

      - Он правду говорит?

      Парень опустил голову:

      - Да... Я получил срок за дурь, а на зоне меня опустили...

      - Почему потом не убили? Зачем ты был им нужен?

      - Сначала им было не до меня, - он еще ниже склонил голову… - А потом Сыч сколотил группу наиболее сильных, и они зарезали всех, кто не хотел подчиниться. А когда мы выбрались из шахты, нужны были руки, чтобы искать еду, или, что-то делать по лагерю. И… среди нас ведь не имелось женщин, а им всегда хотелось... Потому меня и терпели. Все знали, если меня убьют - придется, кому ни будь, другому.

      - Даже теперь? После того, как стали уводить наших женщин?

      На парня глядели с презрением и ненавистью все, участвовавшие в схватке, девушки…

      - Сыч любил зелье, которое я варил для главарей. Табак так и не нашли, а нарку… многие просили. От нее голова мутнеет, и все пофигу. Затем меня и держали. А иногда… Только когда сюда пришли, отстали. Они женщин, первых, кого захватили в вашей долине, затра… изнасиловали насмерть. Потом только, когда Сыч велел приводить их сюда, в клан - и после трех дней и ночей, отпускать живьем - меня оставили в покое. Я никого не убивал и не трогал! Даже вашей светловолосой, хотел помочь бежать!