Нашествие (Черная масть)

      Элина, сидевшая на вершине, указывала в сторону леса. Мы мгновенно похватали оружие. Я кивнул Бену и Салли - у всех были заранее расписаны места для обороны, а также обязанности, на случай отступления на вершину и последующего перехода на вторую скалу. Ната кошкой метнулась в траву - она должна была приблизиться к врагам и парой стрел заставить последних сбавить темп атаки…

      - Двое! - Элина продолжала следить за опушкой. Я задрал голову:

      - «Синяки»?

      - Не знаю… Далеко!

      - Больше - никого?

      - Пока не вижу…

      Стопарь с надеждой посмотрел на меня:

      - Могут из селения прийти… как думаешь?

      - Увидим. Тучу тащи наверх - если зэки, потом поздно будет.

      Прошло полчаса. Ната исчезла в траве - обнаружить ее мог только тот, кто знал о наших приготовлениях. Зэки, в отличие от осторожного, и, чующего опасность Совы, обязательно выйдут на пристрелянное место - и тогда, пара-другая стрел, найдут свою цель… А мы, услышав крики, поймем, что делать дальше.

      - Они не прячутся! - Элина всматривалась вдаль. - И других больше не видно.

      - А Нату?

      Девушка показала средний палец - я видел ее жест даже отсюда. Элина была на все сто процентов уверена в своей подруге!

      Еще через несколько томительных минут она прокричала, уже не скрываясь:

      - Это наши! В смысле - не уголовники!

      К домам подходили двое изможденных охотников. Я выступил вперед, велев остальным не показываться - все могло оказаться уловкой бандитов…

      - Стоять. Кто и чего надо?

      - Бражник. А его - Носатый. Идем из Озерного, с посланием… - Бражник устало присел на комель бревна, но тут же встал под моим неприязненным взглядом.

      - Где послание?

      - На словах… - Мужчина вздохнул. - Воды хоть дашь? Не лазутчики мы… Сами не хотели сюда идти. Заставили.

      - Воды - дам. Даже накормлю. Если поверю, что вслед за вами уголовники не заявятся.

      - Не до тебя им. - Говорил, по-прежнему, один Бражник. Второй, обладатель действительно крупного носа, молчал и старался не встречаться со мной глазами.

      - Что так?

      - Разлад у них… Главарей много, каждый на себя тащит. Сыч велит людей не трогать, а другим западло мимо чужого добра проходить. И жратвы не хватает - наши не успевают себя прокормить. А тут, еще такая орава нахлебников. В общем, велели передать - еще раз в гости зовут. А, если не придешь - сам придет, но, уже по-другому беседа пойдет. Своих не стали слать, потому как решили, ты нас больше послушаешь…

      - Что ж я ему так сильно, надобен-то? Не подскажешь? - Я жестом велел Стопарю выйти из укрытия. Кузнец встал рядом, сурово глядя на пришедших.

      - И про него, тоже… - Бражник снова вздохнул. - Пусть возвращается. За своего - не спросят.

      - Это Сыч так велел? Пусть сначала меня спросит - хочу ли я его поганым ублюдкам ножи делать? - Стопарь окинул пришлых хмурым взором. - И не его, уголовной роже, решать, где мне жить.

      - Передам. Воды дадите, или нам до леса топать?

      Я кивнул. Салли, появившись словно ниоткуда, поднесла чашку. Бражник припал к ней, струйки стекали по грязному и давно не бритому подбородку… От посланцев исходил тяжелый запах немытых тел. Я невольно отметил - в прерии почти никто не следил за собственной внешностью, только Сова старался, да я сам следил, чтобы не обрастать щетиной слишком сильно.

      - Напился? Другого ответа не будет.

      Бражник устало произнес:

      - Другого и не ждал. С самого начала знал, что зазря идем. Но, не мы так хотели - Сыч погнал…

      - А вы все, что там велят, вприпрыжку исполняете? Шейку ярмом не натерло еще?

      Носатый неожиданно поднялся и зло бросил:

      - Натерло! До крови! Да только, ты здесь прячешься, а мы - там! И нам прятаться некуда! Кто слово поперек сказал - без зубов да языка остался! А кому мало показалось - свинорылов кормит! Смелый очень? Баб своих не жалко?

      - Смелый… - я неопределенно пожал плечами. - Не знаю, может, и не очень. Но и не трус. Лизать ботинки у зэков не буду.

      - Не кричи… - Бражник положил руку на плечо спутника. - А ты, не заводись. Его подружку блатные в землю прикопали, возле муравьиной кучи… Видел, что потом от животных остается? Кости белые, словно их хлоркой обработали.

      - За что?

      - Не хотела ублажать одного из их своры… по собственному желанию. Ну, так они ее и без желания разложили. А было это в тот самый день, когда какой-то, особо борзый, из наших, одному из них башку о камень приложил. Не вспоминаешь, случаем, чьих рук дело? Долго они там носились… Тебя искали. Мы сразу догадались - наши попрятались все, да и тот, кого ты по башне огрел, когда очухался, описал твой портрет во всех красках. Зэки, злые, оттого, что кто-то поперек пошел, утром взялись за тех, кого Сыч трогать не велел. Мужчин избили, женщин - сам понимаешь. Кого ему благодарить за нее?

      - Так ты его виноватым счел? - Стопарь набычился и неожиданно схватил Носатого за грудь - Это, значит, он виноват, что ты, в штаны наложив, смотрел, пока бабу твою убивают? Что девок, которых из поселка похватали, в ваших норах насиловали, тоже он? А как девочку нашу - Анну! - эти нелюди на части рвали, тоже смотрел? Глаза не вылезли? Мразь! Это вы все, своей трусостью виновны!