Нашествие (Черная масть)

Словно решив что-то, Угар внезапно сорвался с места и стремглав бросился в открытые ворота, прямо в ночную степь. Элина громко, навзрыд закричала, схватив немеющую руку Наты. Салли спрятала лицо на груди Бена. Сова мрачно произнес:

— Ее призывает небо… Мужайся, вождь! Твоя скво уходит…

Все молчали. Костер, еще недавно так сильно пылавший, постепенно угасал, подъедая остатки сучьев. Вместе с тем, все темнее и больше становились тени, заполнившие дворик укрепления, сгущая подступающий мрак. Сова глухо сказал:

— Форт открыт. Прикажи людям закрыть ворота, вождь. Сердце твое полно печали… но ты в ответе и за других.

Я молча кивнул. Стопарь тронул Бена за плечо:

— Пойдем.

Его жена, Лада и Салли подняли с земли обессилевшую Элину и под руки повели в наш шатер. Я продолжал сидеть, чувствуя, как с каждым ударом сердца, тело девушки покидает жизнь…

— Дар…

Я подумал, что ослышался.

— Дар… Родной мой…

Ната, собрав все силы, сцепила свои руки на моей шее.

— Я ни о чем не жалею… Как мало мы были вместе, любимый! Как счастлива я была! Мне совсем не больно… Только очень, очень холодно. Не отпускай меня туда, там страшно… и нет тебя! И Элины! Обещай мне… Обещай, что ты будешь любить ее, как любишь… как любил меня! Ей так плохо… одной…

— Ната, Наточка!!! Ната! Нет!

— Родной мой…

Она замолкла. Руки девушки обмякли и начали сползать вниз… Я прижал ее к себе, не сдерживая и не стыдясь своих рыданий. И тогда, вновь, жуткий вой донесся из степи. Не замолкая, напротив, становясь, все сильнее и переходя в яростное рычание, он становился все ближе и ближе к нашему поселку. Элина, которую уводили под руки, выпрямилась и громко вскрикнула:

— Ворота! Скорее! Откройте ворота!

Стопарь недоуменно посмотрел на нее, но индеец уже налегал всем телом на тяжелые бревна, пытаясь сдвинуть их в сторону. Бугай, Бен, Док — они устремились следом и вместе открыли проход. Едва там образовалась щель, как в нее втиснулся наш пес, и, обдирая и оставляя на коре клочья шерсти, метнулся прямо к Нате. Он положил на грудь девушки изжеванное в своей пасти, резко пахнущее растение и коротко, но выразительно заворчал, подталкивая их носом.

— Что это? Что ты принес? Ты хочешь, чтобы я дал их Нате? Да?

Угар громко гавкнул, мотнув башкой. Я знал об особых способностях нашего пса, но такое даже я не мог предвидеть… Времени разгадывать этот ребус, не было! Я схватил растение и, с силой, стал растирать стебли в ладонях. Листья этого растения были очень сочными, и через несколько секунд появились первые капли ядовито-зеленой жидкости. Угар снова гавкнул. Тогда я поднес ладонь к губам побледневшей девушки и смазал их этим соком. Сова, наблюдавший за происходящим, снова вытащил свою чашу, и, отобрав у меня растение, начал быстро давить и размалывать стебли прямо в ней. Ната повела губами. Несколько минут ничего не происходило… Сова протянул мне чашу, на треть, заполненную студенистой массой. Я недоуменно посмотрел на индейца. Он с силой оттянул мою руку от Наты и запрокинул ей голову назад.

— Открой ей рот! Слышишь, открой ей рот!

Я подчинился. Тяжелый запах гниения, поврежденных внутренностей девушки, вырвался наружу. Я невольно отшатнулся.

— Быстрее! Она должна проглотить это! Да скорее же!

Я поднес чашу к губам Наты, но она, впав в забытье, не отреагировала. Тогда я набрал жидкости в рот и выпустил эту массу в ее горло, боясь того, что она попадет в дыхательные пути. Но все обошлось. Ната непроизвольно сглотнула.

— Еще! Дай ей еще! Пес знает все лучше нас! Это лекарство прерий! Он убегал за ним!

Я снова проделал ту же процедуру, потом еще и еще раз, пока в чаше ничего не осталось. Сова пальцами собрал остатки, начавшие густеть на стенках посуды, оголил грудь Наты и нанес их на следы от ран. Угар, наблюдавший за нами, удовлетворенно рыкнул и лег в ногах девушки, прикрыв ее ступни одеялом своей кучерявой шубы. Все люди форта вновь собрались возле нас и теперь молча ждали дальнейшего… Неожиданное возвращение собаки, которую уже столько времени все считали погибшей, эта трава, которую Угар, будто бы понимая ее необходимость, принес из прерий — все это поражало даже нас, видавших уже всякое…

Прошел час, второй. Небо начало светлеть и все отчетливее становились предметы, находившиеся поблизости. У меня затекла спина, ноги, но я боялся даже пошевелиться, чтобы не потревожить сон девушки. Дыхание Наты стало более ровным, она уже не издавала пугающих меня хрипов и спазмов. Я почувствовал, как во рту начинается жжение, становившееся нестерпимым. Элина, неотрывно следившая за происходящим, заметила, как я облизываю губы, и тотчас принесла воды. Я с благодарностью кивнул ей и выпил прямо из ее ладоней — мои, которыми я держал Нату, были заняты. Едва-едва первый луч солнца коснулся лица Наты, она открыла глаза. Я перевел дух. Она провела ими по моей груди, потом по лицу и слегка улыбнулась:

— Дар! Я еще жива?

— Ты будешь жить, солнышко! Теперь ты будешь жить! Угар спас тебя! Он принес лекарство, подобного которому мы еще не встречали, и тебе стало лучше! Тебе стало лучше?