Нашествие (Черная масть)

— Пусть зажгут большой костер! Женщину вынесите наружу — она должна видеть пламя и звезды!

Чер, Ульдэ и даже Салли, позабывшая, о своих обязанностях караульной, со всех ног бросились складывать посередине двора, заготовленные нами ранее, дрова. Сова, ушедший в тень, что-то доставал из своего мешка и молча отмахнулся, когда я направился к нему. Я повернулся и пошел к шалашу, позвав за собой Стопаря и Дока.

— Помогите мне. Я возьму ее, а вы — шкуры.

Я поднял Нату. Девушка стала совсем невесомой. Она не проснулась, ее голова сильно запрокинулась назад, обнажив ключицы. Слезы выступили у меня на глазах — так беззащитна и слаба, стала наша девочка… Я встал на колени и бережно опустил ее на приготовленные Элиной шкуры. И остался рядом, положив ее головку на свои руки. Костер, в который женщины набросали много дров, взметнулся высоким пламенем, осветив весь двор и разбрасывая искры. Но я не чувствовал жара, более того, смертельный леденящий холод сковывал мое сердце… Все, кто был в форте, собрались вокруг костра в один круг. Из темноты выступил Сова. Он разделся, оставив на себе лишь подобие набедренной повязки. Индеец расписал все свое тело белыми и черными полосами и стал похож на скелет, на котором только по недоразумению, кусками, висела живая плоть. Сова распустил волосы, глаза подвел густым слоем красной краски, с желтыми лучами, уходящими в стороны. В руке он держал маленький бубен, которого я еще ни разу у него не видел. Он встал в центр, образованного нами, круга, возле костра. Его силуэт словно вырос, заполнив собой все видимое пространство.

— Йе-Хо!

Что-то резко кольнуло меня в грудь — предчувствие чего-то необъяснимого и пугающего, очень древнего, вдруг стало исходить от разрисованного мрачными красками, индейца! Сова склонился над Натой и дотронулся до нее посохом, который, неведомо откуда, появился в его руке.

— Хэй! Йе-хо! Верь Великому Небу! Верь Земле!

Я прошептал:

— Верю… Спаси Нату…

— Йе-Хо! Бейте в бубен, люди рода! Прочь гоните зло из сердца! Руки вместе все сцепите — вместе легче нам согреться!

Мы изумленно переглядывались, слушая неожиданный речитатив индейца, и нерешительно стали поднимать руки, протягивая их друг другу. Сова, ритмично ударяя в бубен, обходил круг и тем же звонким и суровым голосом, продолжал:

— Каждый небо пусть попросит — так быстрее нас услышат! Вождь пусть руку девы держит, пусть нам скажет — она дышит?

— Да…

— Громче, звонче бейте в бубен! Ритм единый всем нам нужен! Первый вздох услышат губы — пусть не плачет сердце мужа! Смерти нет, как нет бессмертья — но взлетают искры выше! Верим все, в ее спасенье — Вождь! Скажи нам — она дышит?

— Да!

— Заклиная все живое, жизнь дарующее время, я хочу узнать у рода — верит ли в спасенье племя?

— Да!!!

Громовой ответ завороженных людей слился в одно целое. Белая Сова все сильнее и быстрее бил в бубен, все скорее обходил круг и уже почти бежал, успевая на ходу выкрикивать, обращаясь ко всем сразу:

— Отступи, дыханье ночи! Пламя пусть в груди зажжется! Боль и немощь рву я в клочья — дочь земли пусть отзовется!

Я обомлел — у Наты дрогнули ресницы!

— Вместе, вместе все просите! Ритм сердец пускай сольется! Этой силы нет сильнее! Вождь! Проверь, как сердце бьется!

Я положил ладонь на грудь девушки. Она сделала глубокий вздох и открыла глаза. У меня задрожали руки. Ната, не мигая, смотрела на огонь и скачущего, дикими прыжками, Сову.

— Прочь, могильное безмолвье! Возвращайся к нам скорее! Кровь свою мы все смешаем — этим кровь твою согреем!

При этих словах, Сова выхватил из набедренной повязки, какой-то удивительный нож, очень криво изогнутый, и полоснул им себя по руке, сделав разрез. Капли крови, появившиеся на руке, стали стекать в небольшую чашу. Не колеблясь ни мгновения, Элина и Ульдэ, смотревшие во все глаза на индейца, протянули ему свои руки. Сова подскочил к ним и резко взмахнул своим ножом. Кожа на руках обеих женщин покрылась багровой полоской разреза… Шаман собрал несколько капель в чашу и направился к Салли. Та молча подала руку шаману. Тоже сделала Лада, а за ней и все остальные. Я один, продолжая удерживать голову Наты, ожидал, когда индеец завершит круг и подойдет ко мне. Но мне он уготовил иное! Он высоко приподнял чашу с кровью над костром и четко, и громко произнес:

— Кровь сердец — и пламя ярче, пусть вздымает свои всплески! Жар пусть к небу устремится — просьба с кровью будет веской! Пусть услышат и увидят духи Неба всех, кто просит! А теперь, огонь проверит и того, кто деву носит!

Он выплеснул содержимое чаши в огонь — всем показалось, что пламя и на самом деле вспыхнуло намного ярче. Сова выхватил из костра, дымящуюся головню и поднес ее ко мне. Все стихло…

— Верни ей силы! Твоя боль смешается с ее болью! Но ты — воин! Ты сильнее — ты справишься со своей болью, и ты заберешь боль у нее!