Нашествие Тьмы

Дела обстояли не лучшим образом. Он понял это, еще поднимаясь на помост. На двух почетных местах сидели посланники из Хаммад-аль-Накира, от их самого давнего врага Эль-Мюрида – ненасытного гиганта, находившегося к югу от Кавелина, за горами Капенрунг. Потребовались объединенные усилия десятка королевств, чтобы победить это государство религиозных фанатиков в отстоявшем на два десятилетия и уже наполовину забытом сражении, известном ныне как войны Эль-Мюрида. Те двое, несомненно, прошли через эту изматывающую бойню, так же как Насмешник, Браги и большинство стоявших в тени. Они помнили. И знали, что спор так и не решен.

Собственно, один из них помнил намного больше, чем любой из других гостей, не говоря уже об упивающемся собственной радостью смуглом толстячке. Он помнил день, когда они встретились в последний раз. Он помнил, кем был тот, кто пришел с севера в пустыню Смерти и с помощью дешевых фокусов снискал славу чародея, а потом поразил до глубины души надежду его господина Эль-Мюрида, Ученика. В то время нынешний посланник был молодым солдатом, диким и неукротимым, служившим в тыловом эшелоне Непобедимых лорда Насефа. Но он ничего не забыл.

Юный смуглый толстяк пришел развлечь стражу семьи Эль-Мюрида рассказами и фокусами, а потом ночью зарезал полдюжины стражников и сбежал с сокровищем Ученика, его бесценным сокровищем, единственным, что тот ценил выше, чем порученную ему Господом миссию.

Толстяк похитил дочь-девственницу Эль-Мюрида – и с тех пор никто ее не видел.

Случившееся подкосило Эль-Мюрида – по крайней мере на то время, которое потребовалось неверным, чтобы дать отпор волне пустынных всадников, изгоняющих творения Зла со своих земель.

А он, Хабибулла, умевший рубиться словно дьявол лицом к лицу с врагом, лежал в темноте с распоротым ударом меча животом и плакал. Не от боли и не потому, что ждал лишь смерти, которой сам потребовал, когда Ученик его допрашивал, но потому, что сознавал горе и мучения, которые причинил своему господину. А теперь он сидел во дворце неверного и молчал, наблюдая из-под полуприкрытых век.

Когда никто не мог его услышать, он сказал товарищу:

– Ахмед, Господь милосерден. Господь справедлив. Господь сам отдает врагов в руки Правоверного.

Ахмед не понял, что он имеет в виду, но до него дошло, что их посольство в стране язычников наконец принесло некие плоды – неожиданные, но сладкие и сочные, судя по выражению лица Хабибуллы.

– Шарлатан, болтун, – прошептал Хабибулла. – Мы еще встретимся.

Их обмена репликами никто не слышал.

В какую-то минуту взгляды гостей обратились к теням за помостом. Насмешник быстро повернулся навстречу королеве Фиане Меликар Сардиге ип Криф. Он не видел ее уже несколько лет, несмотря на ее странный обычай часто прогуливаться по улицам города, смешиваясь с простонародьем Воргреберга. Время не пощадило королеву. Хотя ей еще не было тридцати, выглядела она так, что годилась той блондинке в матери.

Нет, она не подурнела. Она осталась столь же красивой, хотя красота ее стала более зрелой, более многообещающей, чем та, что помнил Насмешник. Но она выглядела безгранично усталой, словно держалась на ногах лишь благодаря своей миссии властительницы государства.

Похоже, ее появления никто не ожидал.

Она подошла к Браги, и глаза ее заблестели, что сразу же объяснило недавнее горькое замечание Эланы. По городу ходили слухи, дошедшие даже до квартала силуро, но суть их никого не волновала, по крайней мере пока дела сердечные не вступали в противоречие с государственными.

Насмешник внимательнее посмотрел на Рольфа Прешку. Гримаса боли на лице Рольфа подтвердила его предположения.

– Ваше величество, – произнес Браги столь изысканно, что Насмешник усмехнулся, вспомнив его давние манеры, – какая неожиданная честь для всех нас!

Гости кланялись или приседали, в зависимости от принятых в их странах обычаев. Даже послы из Хаммад-аль-Накира приветствовали королеву глубоким поклоном. Лишь Насмешник даже не наклонил голову, глядя ей в глаза над спиной Браги.

Она словно помолодела на пять лет.

– Вот оно что. Теперь я понимаю, с чего все так веселятся. Где тебя откопали?

– Ваше величество, мы нашли его там, куда вряд ли кто-либо отважился бы заглянуть, – сообщил Рагнарсон. – Хотя мне следовало помнить, что именно туда в первую очередь надлежит отправиться любому, кто его ищет. Он все время был здесь, в городе.

– В таком случае с возвращением, дружище.

Фиана совершила один из тех поступков, что приводили в изумление и ужас знать, но одновременно обеспечивали ей сердечный прием со стороны народа. Она крепко обняла Насмешника и развернула его лицом к гостям, а затем встала рядом, фамильярно обняв за плечи.

Глаза его блеснули. Он встретился взглядом с Непантой и увидел отражение собственных чувств в ее глазах. В них читалась мысль: «Я же тебе говорила!» Ах, эта его упрямая гордость, страх показаться нищим перед товарищами, которым повезло больше… Улыбнувшись, он потер переносицу, а затем поступил с королевой точно так же, как до этого с публикой, – осыпал ее потоком упреков.