Нашествие Тьмы

Вартлоккур трудился уже неделю, лишь изредка отвлекаясь на отдых и еду. Руки дрожали: ему не хватало былой смелости и его мучила совесть. Существо, которое он пытался создать, могло оказаться большим злом, нежели он сам, – может, даже более мрачным, чем неисчислимое зло Шинсана. То, что оно могло сотворить с миром, зависело исключительно от способности чародея им управлять – особенно в приближающийся критический момент. Если он потерпит неудачу, окажется первым, кто погибнет ужасной смертью. Если ему повезет лишь частично, потеря контроля станет вопросом времени. Требовался полный и беспрекословный успех. А он, Вартлоккур, настолько измучен, голоден, слаб…

Выбора, однако, не было. Он не мог ни остановиться, ни повернуть назад – в этом он нисколько не сомневался.

Где-то на краю сознания, где его утонченные чувства встречались с потусторонним миром, он слышал тихий смех повелителей времени, которые перешептывались, искушая и предвещая гибель… Но он был не из тех чародеев. Он не соглашался ни на какие сделки. Усилив мощь Зимней Бури, он вынудил их подчиниться его воле. Он приказывал, и они подчинялись, хотя и ненавидели его, готовые вечность неутомимо и терпеливо ждать первой смертельной ошибки.

Его огненный жезл коснулся нескольких парящих в конструкте символов. Существа, присутствие которых он едва ощущал, страдальчески взвыли, в муках ожидая команд. Символы засветились изнутри, и голые стены залили, подобно пене, разноцветные тени. Вокруг крепости, дрожа, заклубилась черная туча. Жители Баксендаля захлопывали ставни и двери. Горстка замковых слуг испуганно сбилась в кучу внизу. Они давно бы сбежали, если бы им позволил Гьердрум, – но маршал приказал никого не выпускать до особого распоряжения. Следовало любой ценой предотвратить слухи, пока Рагнарсон не обеспечит политическую стабильность.

Будучи бескрайне преданным королеве и маршалу, Гьердрум держал слуг в замке, хотя сам ничего больше так не желал, как сбежать отсюда. И теперь, когда завывания наверху стали вдвое громче, ему вновь пришлось подавлять попытки к бегству.

Подняв руки, Вартлоккур негромко обратился к обитателям преисподней, говоря на языке своего детства. Эти создания понимали любое наречие, но старый язык чародеев древнего Ильказара отличался наибольшей точностью, не допуская двусмысленностей, которые демоны могли бы обратить себе на пользу. Он отдал приказ.

Потусторонние существа сжались, заскулили… и подчинились.

Тело королевы резко выгнулось. Окруженный прозрачным пузырем чудовищный младенец, все еще лежавший в позе эмбриона, приподнялся, повернул голову, открыл глаза и посмотрел на Вартлоккура.

– Ты меня видишь, – сказал чародей. – И я вижу тебя, а потому повелеваю: отныне ты будешь моим слугой. – Он семь дней формировал его омерзительный разум, обучая на основе познаний о зле, заложенных в генах младенца. – С этого мгновения тебя будут звать Радеахар Нерожденный.

Имя Радеахар означало «Тот, кто служит» – без каких-либо указаний на реальную службу. В нем звучали нотки разрушительных чар, пребывавших наготове, подобно мечу за поясом солдата. В прежние времена чародеи, служившие в войсках Ильказара, носили титул радеахар. Ближайшим их современным аналогом могли быть шагуны из Хаммад-аль-Накира.

Младенец сопротивлялся, но на помощь пришли призванные Вартлоккуром существа. Он напряг всю свою волю и могущество, обращая их против Нерожденного…

Требовалась победа без компромиссов. Прошло тринадцать часов, прежде чем Вартлоккур рухнул без чувств, – но перед этим Радеахар стал его пожизненным рабом – по сути, продолжением его собственной личности.

Он проспал без движения на холодных камнях двое суток – хотя окружавшая замок тьма рассеялась, сменившись весенним спокойствием, никто не осмелился его будить.

Поскольку все его внимание сосредоточилось только на одном, Непанта и те, кто за ней следовал, смогли незамеченными преодолеть ущелье. Вартлоккур даже не почувствовал близкого присутствия женщины, которая значила для него больше, чем жизнь. Сейчас она была женой его сына, но они заключили договор. Когда Насмешник умрет – при условии, что в смерти его не будет повинен сам Вартлоккур, – она станет женой чародея. Именно эта сделка, сотканная на ткацком станке судьбы, позволила уничтожить Ну Ли Си и Йо Си.

Проснулся он слишком слабым даже для того, чтобы самостоятельно подняться. Найдя среди своих принадлежностей маленький флакон, он осушил его до дна и тут же почувствовал разливающееся по телу тепло. Он снова лег, ожидая, пока снадобье подействует, а через полчаса спустился вниз.

– Можешь их отпустить, – сказал он Гьердруму. – Все, что требовалось сделать, – сделано. И Рагнарсон тоже закончил дела в Воргреберге.

– Я пока не получил от него ни слова.

– Увидишь.

Гьердрум задумался. Вартлоккур, скорее всего, был прав.

– Ладно. Я не стану им говорить, что они могут уйти. Но если попытаются сбежать тайком – притворюсь, будто ничего не вижу.