Наши беседы

Н. П. Храпов родился 17 марта 1914 года в Коломне, недалеко от Москвы. Отец его, Петр Иванович (Петр Никитович), и мать, Степанида Ефимовна (Луша), происходили из простой семьи, были христианами-баптистами. В 20-е годы, будучи еще мальчиком, Николай Петрович (Павел Владыкин) посещал собрания небольшой местной общины, по-детски участвовал в них и в девятилетнем возрасте обратился к Богу. В его детской памяти на всю жизнь запечатлелись светлые образы посещавших их старых братьев, таких, как М. Д. Тимошенко, П. В. Иванов-Клышников, П. В. Павлов, С. П. Макаров, В. В. Скалдин и др. Они оставили в его душе неизгладимый след.

В 1929 году Петр Иванович Храпов был сослан в Архангельскую область, а в 1937-м его снова арестовали, и домой он уже не вернулся.

Николай Петрович за эти годы из верующего подростка превратился в юношу-безбожника, но в 1935 году, после встречи с отцом, пробудился, обратился к Богу. Через две недели он был арестован, осужден «тройкой» к пяти годам лишения свободы и отправлен на Крайний Север, на Колыму.

Это были суровые годы, когда в местах заключения, особенно на Колыме, творился страшный произвол: голод, болезни, непосильные работы, морозы, жестокое обращение администрации, расстрелы. В Колымском крае все это достигло апогея при начальнике Управления лагерей Гаранине. Тысячи верующих, изгнанных туда за Слово Божие, прошли «долиной смертной тени». Большинство из них навсегда осталось там.

По истечении срока Николаю Петровичу добавили еще пять лет. Зимой 1945 года он в проруби принял крещение. Это послужило новым зарядом к еще более ревностному служению Господу, и Храпов, с сильным пламенем в груди и присущей ему неиссякаемой энергией, начал проповедовать окружающим людям о дарованном ему спасении в Иисусе Христе.

По окончании второго срока Николая Петровича оставили в ссылке на Колыме. Через брата Н. А. Короткова (Женю Комарова) он познакомился заочно с сестрой из Ташкента Елизаветой Андреевной Чикашкиной (Наташей Кабаевой). В 1946 году начальство предоставило ему отпуск, и он смог поехать в Ташкент и вступить в брак с Елизаветой Андреевной. Она стала его верной подругой и неутомимой помощницей на всю многострадальную и трудную жизнь.

Молодые Храповы вернулись для отбывания ссылки на Колыму. В 1947 году Николая Петровича освободили, и они поселились в Ташкенте. Через два года он был рукоположен на служение пресвитера.

В дальнейшем Николай Петрович отбывал заключение в Восточной Сибири, в г. Ангарске (1949-1955 годы), в мордовском городе Потьмы (1961-1964), в Узбекистане, в г. Бухаре (1966-1971), на полуострове Мангышлак, в г. Шевченко (1980-1982), где и отошел в вечность. Всего он пробыл в неволе за Слово Божие почти 30 лет.

Елизавета Андреевна, терпеливая и стойкая подруга жизни Николая Петровича, родив и воспитав шестерых детей и пережив много бурь, не выдержала последнего удара и через месяц после ареста мужа слегла. Ее разбил паралич, и 22 апреля 1980 года она отошла в вечность. Только через два месяца после похорон Николай Петрович узнал в Карагандинской тюрьме о смерти жены. Это окончательно подорвало его и без того весьма слабое здоровье.

Встревоженные письмами отца, дети Николая Петровича 5 ноября 1982 года собрались у проходной лагеря в г. Шевченко и попросили свидания с больным, но в этом им отказали. После долгих и безрезультатных переговоров и просьб они уехали домой ни с чем. В тот же день, в 11 часов вечера, в результате повторившегося инфаркта, сердце Николая Петровича Храпова перестало биться.

С большими трудностями дети забрали из лагеря тело отца и переправили его в цинковом гробу в Ташкент. Со всех концов страны съехались родные и друзья, чтобы отдать последний долг покойному. 13 ноября, после траурного богослужения в молитвенном доме евангельских христиан-баптистов на ул. Рисовой, в котором он много трудился, гроб с телом Николая Петровича был вынесен и похоронен недалеко от могилы его супруги. «Как жаль, что все гаснут прекрасные свечи, талант за собой унося!»

Несомненно, вся жизнь Н. П. Храпова была постоянной и отчаянной борьбой со штормами, подводными и надводными течениями и скалами. Это он хорошо отобразил в одном из своих первых стихотворений.

Буря

Буря лохмотьями сизыми дробится,

Мокрою пылью лицо обдает.
Воет, лютует и яростно злобится,
Грудью о скалы высокие бьет.
Мглой беспросветною небо лазурное
Ты закрывала не раз предо мной.
И под ногами громады ажурные
Стелешь коварно могучей рукой.
Знаю тебя я, волною холодною
Многих в пучину с собой унесла,
Многих, лютуя, в утробу голодную,
Знатных, великих и сильных свела.