Наши дети. Азбука семьи

Первые ночи после переезда Гоши к нам я никак не могла уснуть. Все думала, что ждет нас в будущем. Как мы справимся со всем этим. Понятно, что слона нужно есть по частям и ставить перед собой – шаг за шагом – самые простые задачи, но смотреть на всю картину целиком было страшно.

И еще мне не давали покоя мысли о том, что мы с Денисом будем делать, если Гоша вдруг заинтересуется кем-то из наших девочек. Они все в таком возрасте, когда инстинкты работают гораздо быстрее, чем мозг.

Такого сценария в собственной семье я точно не переживу!

И вот на третью ночь Гошиной жизни с нами я вдруг услышала ночью шорох. Мне показалось, что худшие опасения начинают сбываться, я тут же выскочила на лестницу.

– Кто тут ходит?!

– Это я, – прошептал Гоша.

– Ты куда собрался? – не унималась я.

– В туалет ходил.

– Поня-я-я-ятно, – я все не верила в историю про «туалет»: все так говорят, – а девочки у себя?

– Откуда я знаю? – он искренне удивился. – Я их не видел.

– Смотрите мне! – после всего, что я знала о жизни Гоши, тревога не отпускала меня. – Еще раз повторяю, Гоша, на третий этаж тебе нельзя ходить. Ни под каким предлогом. Там девочки. Понял? Я все слышу!

– Не-не-не, – он замотал головой и попятился к своей комнате, – не пойду.

Я еще долго не могла успокоиться. Проверила Нэллу. Заглянула к Даше Большой. Даже к Даше Маленькой зашла. Все мирно спят. А мне все мерещился то скрип лестницы, то какие-то шорохи. Мысли о будущем, опасения не давали расслабиться ни на секунду. Только после трех суток бессонницы, на четвертый день вечером, организм, наконец, окончательно обессилел, и я смогла уснуть.

Первое время я все ждала, когда же Гоша начнет «бомбить». Хамить. Орать. Обесценивать. Но ничего подобного не происходило – он изо всех сил старался быть хорошим мальчиком. Хотел и мне, и Денису понравиться. Никаких пьянок. Побегов из дома. Никакого воровства в магазинах – по крайней мере, новых незнакомых мне вещей у него не появлялось. Даже матом и то старательно не ругался.

Зная свою натуру, я сразу объяснила ему, чего от меня ждать. Сказала, что изредка не могу сдержаться – если совсем что-то из ряда вон выходящее – и повысить голос. Что плохо переношу любое игнорирование, у меня собственная детская травма: мама наказывала многодневным молчанием, когда я была маленькой. Что я далеко не идеальный родитель. Но при этом никогда не возвращаю детей в детдома, хоть на уши встань, пытаясь это событие спровоцировать. Когда я все это объяснила ребенку, мне стало спокойнее. С Гошей в принципе на любую тему говорить было легко. Я не опасалась его, как Дашу. Не подбирала мучительно слова, чтобы не вызвать случайной обиды или резкого перепада настроения. Просто вываливала как есть. Была максимально открытой.

– Гоша, мне не нравится, когда дети врут! Накосячил, скажи, как есть. Никто тебя ругать за это не будет.

– Гоша, мы с Нэллой и Дашей все эти «забыл-не сделал», «не хочу-не могу» уже сто раз проходили. Не надо повторяться, мне это скучно!

– Гоша, меня бесят грязные тарелки на столе. Просто противно.

Мы могли подурачиться, пошутить с ним вместе и погорланить песни. Творческая натура, мой мальчик! А могли разозлиться друг на друга и сказать об этом как есть. Каждый имел право на свои чувства и показывал их. Но в первые месяцы, если честно, даже придраться было не к чему. Гоша вел себя гораздо лучше, чем среднестатистический домашний подросток. Мне казалось, он дорожит нашей семьей, отношениями со мной и Денисом, и эта мысль согревала.

Каждое утро перед школой Гоша заправлял за собой постель, вещи аккуратненько складывал в шкаф, учебники хранил ровными стопками на столе, тетрадки – в ящике. Все, как у отличника. Только спустя пару месяцев он наконец прекратил свои нечеловеческие усилия по наведению чистоты в комнате и расслабился.

– О, Гоша, поздравляю! – я не смогла удержаться от комментариев. – Похоже, ты наконец прижился. Постель не заправлена, полшкафа переехало под кровать.

– Ага, – развеселился Гошка, – точно. Все. Мое гнездышко! Остаюсь.

Мы с ним много болтали, смеялись. С Гошей было приятно общаться, мне даже стало казаться, что мальчики-подростки, по сравнению с девочками-подростками, – это какой-то рай. Он не пытался со мной соперничать, не старался ударить как можно больнее, не жаловался на то, что кругом «говно», и не сбегал из дома по ночам. Время от времени, конечно, «косячил». Но это вполне можно было пережить.

А вот Денису, наоборот, именно с сыном пришлось несладко – он, похоже, продолжал видеть в новом ребенке взрослого человека и не понимал, откуда столько детсадовских выходок.

– Гоша, ты же взрослый мужчина!

– Гоша, мужики так себя не ведут!