Наши дети. Азбука семьи

Конечно, мы заранее оговорили ключевые вопросы – кто и чем помогает мне на даче, тем более в то лето было много гостей, и одна только готовка с закупкой продуктов занимала почти все мое время. Даже на основную работу – я как раз заканчивала книгу «Я – Сания. История сироты» – времени почти не оставалось. Гоша должен был содержать в порядке территорию и раз в день проводить с маленькими детьми часовое занятие. Даша Большая – убираться в доме. Моими задачами были закупки, готовка, кухня. Дениса с нами на даче, к сожалению, в то лето не было, он работал в Москве.

И с первого же дня все пошло не так.

– Я не нанимался! – орал Гоша. – Я приехал сюда отдыхать! Я устал за зиму!

– Наведи порядок во дворе, – шипела я, – и потом иди, отдыхай! Мы договаривались.

– Вот на фига, – бесился он, – собирать сухие ветки, новые все равно нападают! Зачем сгребать граблями мусор, ветром опять принесет!

Днем он ходил на море. Вечером покупал себе вино, сигареты на социальные деньги и сидел до рассвета у костра. Потом до обеда спал.

Несколькими месяцами раньше я на свою голову помогла ему оформить пенсию по потере кормильцев. Сам он долго и убежденно доказывал мне, что эта льгота ему не положена, поскольку он учится не на бюджете, а на коммерческой основе. Поверил только, когда юрист по моей просьбе сказал ему о реальном положении дел: одно к другому отношения не имеет. Я думала, социальная выплата поможет ему начать исправно платить за квартиру, а не копить задолженность по двенадцать месяцев, надеялась, что он начнет покупать себе необходимую одежду и хотя бы чуть-чуть участвовать в расходах семьи на продукты. Однако нетрудовые деньги утекали без смысла. Бесплатный сыр на пользу не работал.

Я уже тысячу раз пожалела о том, что помогла организовать эту очередную «халяву»: Гоша все еще не понимал цену деньгам. И, такое чувство, перестал понимать цену отношениям. Похоже, несмотря на меры предосторожности – работу с психологом, мои увещевания, – ребенком завладела-таки после выхода книги звездная болезнь. Какие грабли, веники и ведра?!

Несите меня на сцену!

Напряжение росло с каждым днем. Моя усталость копилась. Попытки будить Гошу раньше, не позволять ему пить вечером приводили к скандалам.

– Я совершеннолетний! – возмущался он. – Что хочу, то и делаю.

– Гоша, свобода – это ответственность!

– Я за себя и отвечаю!

– Это иллюзия, – я не выдерживала наглой лжи, – ты не платишь даже за свою квартиру, твою учебу оплачиваем мы с папой, не покупаешь себе еду, не откладываешь деньги на то время, когда халява закончится! Живешь на всем готовом и даже не хочешь помочь!

– Аа-а-а-а, – он начинал топать ногами как трехлетний ребенок, – у тебя все сводится к деньгам!

– Гоша, у меня все сводится к ответственности!

– Если бы! Ты меня только что попрекнула куском хлеба!

Он демонстративно разворачивался и уходил, чтобы снова весь день проваляться в постели, а вечером развлекаться, как угодно душе.

Все это происходило на глазах у гостей – людей, которых я люблю и уважаю – поэтому мне было стыдно втройне. Я уже много лет преподавала в Школе приемных родителей, читала лекции о подростках-сиротах, писала книги об отношениях с детьми, но при этом не могла справиться с ситуацией в своей семье. Границы, говорите? Доверие и уважение в отношениях? Партнерство со взрослыми детьми? С Гошей тем летом у меня ничего этого не получалось.

То, что наши конфликты происходили еще и на публике, стало огромной дырой, в которую утекал мой ресурс.

Никакой возможности восстановиться, восполнить силы у меня не было – даже с Денисом невозможно было поговорить, попросить, чтобы обнял и пожалел как маленькую: мы в Крыму, он в Москве. В итоге я начала остро реагировать на поведение Гоши. Мой внутренний взрослый исчез, остался неразумный ребенок. Появилась обида на то, что мои усилия по отношению к Гоше – это игра в одни ворота: семья ему до сих пор должна, а сам он не готов вкладывать в общее и даже собственное благо никакого труда.

Обида – это детское чувство. Если родитель начинает испытывать его по отношению к собственному ребенку, значит, он утратил позицию взрослого. Так оно и происходит, когда исчерпан личный ресурс.

Кроме того, в тот момент я еще не понимала, что совершила большую ошибку – уже мысленно переключила наши отношения с Гошей на партнерские. Стала искать в нем опору. Мне казалось, к двадцатилетнему юноше пора относиться как к взрослому мужчине – за последние четыре года в его развитие было вложено немало труда. Я глупо ждала дивидендов в виде понимания, сочувствия, помощи. Видимо, на подсознательном уровне он улавливал это давление и из страха перед ответственностью выбирал самый привычный путь – избегание.

Как это обычно бывает, завышенные ожидания сыграли самую злую шутку.