Наши дети. Азбука семьи

Я объясняла, что дети не несут ответственности за решения взрослых, что ее вины в расставании с мамой нет. Но поскольку я была основным двигателем знакомства с Дашей, принятия ее в семью, думаю, она подсознательно винила в своем «предательстве» и меня.

Потеря мамы или папы – сильнейшая травма для любого ребенка. За поступки и решения, которые влияют на семью, должны отвечать взрослые. Но на деле ребенок всегда винит в расставании с родителями себя. Он чувствует ответственность за разлуку, и порой эта ноша тяжелее того, что он может вынести.

Глава 6

Новая семья

Я смотрела в потолок и боялась подняться с постели, хотя давно пора было вставать. Прошел всего месяц с того момента, как Даша переехала к нам в семью, а мы уже снова дошли до ручки. Все в доме начало рассыпаться. Нэлла, которую я просила хотя бы на несколько месяцев принять сторону родителей, поддержать нас с Денисом, демонстративно и нарочно сопротивлялась мне, пререкалась по каждому поводу, подавала новой сестре идеальный пример того, как нужно подмять под себя «родаков». Новая дочь, разумеется, успешно извлекала уроки и следом за Нэллой разносила меня в пух и прах.

– Даша, помой, пожалуйста, посуду, – просила я после ужина.

– А че я? – Дочь моментально лезла в бутылку.

– Потому что Нэлла мыла вчера.

– Сама тогда мой!

– Я покупала продукты и готовила, если ты не заметила, – я старалась, чтобы дело не дошло до скандала: и так уже несколько раз срывалась на позорный крик, – у всех в доме есть свои обязанности. И у тебя.

– Мне на ваши правила пофиг!

Она с грохотом захлопывала за собой дверь и пряталась в комнате. Выпустивший иглы дикобраз, к которому невозможно приблизиться. Даша оборонялась заранее и задолго до того, как кому-то приходило в голову в чем-то ее упрекнуть. Посуда так и лежала в раковине до ночи, а я уговаривала себя не вестись на очередную провокацию, не устраивать истерик, но и не мыть самой. Даша сидела в своей спальне, как будто так и надо. Смотрела в телефон.

От Нэллы она перебралась в отдельную комнату через две недели совместной жизни. Словно напиталась, получила нужную информацию и теперь могла выйти в самостоятельное плавание. Причем, как ни странно, излюбленной ее мишенью стала теперь сама Нэлла – Даша безошибочно обнаружила мое слабое место. Она постоянно вытаскивала на поверхность проступки старшей сестры, жаловалась на нее и получала удовольствие от неприятных последствий. Ей удавалось сделать мне больно. Конечно, я знала, что травмированные дети большие мастера бить взрослых по слабым местам, но на практике это порой оказывалось слишком.

У Даши появилась задача, которой она следовала неукоснительно, хотя вряд ли ее осознавала – перестроить семью под себя. Она не желала допускать даже мысли о том, что мы с Денисом – главные в этом доме. Не понимала, что именно на родителях держится семья, лежит ответственность за детей. Все это было пустым звуком, хуже того, мощным раздражителем – стоило заговорить о правилах и обязанностях, как возникал скандал. Дашу могла устроить только одна стратегия взрослого – полное подчинение ей. Я в ее картине мира предназначалась лишь для того, чтобы налаживать быт и исполнять желания. Даша планировала руководить мною, потому что весь опыт ее прежней жизни говорил о том, что нельзя делать взрослого главным, нельзя признавать его силу и первенство, потому что рано или поздно он не справится с ответственностью и исчезнет. Стратегия выживания, которая въелась в подкорку, твердила ей: «Контролируй и управляй, иначе не выживешь». С четырех лет Даша сама ухаживала за мамой и братом, заботилась о них и кормила, потому что часто мама под воздействием препаратов забывала поесть. Когда в доме заканчивались продукты, маленькая Даша шла в лес, собирала грибы и щавель. С пяти лет она готовила для себя, для мамы с братом и как умела прибирала их комнату в коммуналке. В кровной семье она была главной, все держалось на ней. Само собой, там Даша обладала неограниченной властью и за все в доме несла ответственность. Как я ни пыталась ее переубедить, ничего не помогало. Даша считала себя виноватой даже в том, что мама попала в тюрьму: не уследила за мамой, не сумела вовремя перехватить траву на контрольной закупке. Второй раз подобной ошибки допустить было нельзя. Взрослые слабые. Она сильная. Так что важно не ослаблять контроль.

Даша боролась за власть и влияние в новой семье так, словно это был вопрос жизни и смерти – по-другому она просто не могла. Умом я понимала, что эта стратегия выживания – классическое нарушение, которое принято называть «перевернутой привязанностью».