Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)

— Да. Её били. Целенаправленно. В живот. — лицо Снейпа, пока он говорил, оставалось неподвижной маской.

Мадам Помфри подняла на него глаза. В них было столько сочувствия, сколько обычно она не выказывала ни одному из своих пациентов.

— Она знает, кто это сделал?

— Нет. На них были Чары невидимости.

— Северус….

Снейп бросил на неё взгляд, от которого кто угодно потерял бы охоту выражать ему сочувствие. Мадам Помфри осеклась на полуслове, но всё же сжала его кисть своей сухой, пропахшей лекарствами ладонью.

— Поппи, не говорите никому, что на самом деле произошло. Пусть для всех это будет просто выкидыш. По крайней мере, до тех пор, пока я сам с этим не разберусь.

— Хорошо, Северус.

— Что вы мне можете сказать о её состоянии? — Голос Снейпа оставался ровным, ничуть не выдавая тревоги, которую он испытывал.

— Ей нужно пролежать в покое не менее двух суток, — колдомедик заговорила деловым тоном, будто пытаясь скрасить неловкость от проявленной ею слабости. — Не вставать. Находиться под моим наблюдением.

— А она не может пролежать эти двое суток дома?

— Северус. Ты ведь не сможешь всё это время быть с ней и смотреть, чтобы она не вздумала встать. И следить за процессом заживления ты тоже не сможешь. Поэтому она должна остаться здесь. Если, конечно, вы в будущем хотите иметь детей.

— Поппи. А вы не сможете обеспечить её безопасность здесь, в своём лазарете. На неё напали. Где гарантия, что этого не случится снова? Вы дадите мне такую гарантию?

— Да. В её палату не сможет войти никто, кроме меня. Ну, и тебя, конечно. Северус, ей сейчас нельзя шевелиться. Идёт процесс восстановления матки. Малейшее нарушение — и я ни за что не отвечаю.

— Поппи… – голос Снейпа дрогнул. — Она… Мы….действительно сможем иметь детей?

— Да. Если сейчас она выполнит все мои рекомендации.

— Хорошо. Тогда я сам наложу Охранные чары на её палату. Преодолевать их сможете только вы и я.

Вернувшись к Эйлин, Снейп увидел, что она лежит неподвижно, закрыв глаза. Можно было подумать, что она спит, если бы не слёзы, катящиеся по её щекам, которые она не вытирала, позволяя им увлажнять её лицо и подушку. Неслышно подойдя к ней, он сел на краешек кровати, наклонился и стал губами собирать эти слёзы, легонько поглаживая Эйлин по голове. Она тихо всхлипнула и открыла глаза.

— Не плачь. Прошу тебя. Всё будет хорошо, — Северуса, как и большинство мужчин, женские слёзы приводили в состояние растерянности. Вся его нежность и боль, вылившиеся в ласковые слова, когда она содрогалась от рыданий в его объятиях, теперь, когда она плакала тихо и безнадёжно, комом стояла у него в горле, не находя выхода. — У нас с тобой ещё будут дети. Обязательно.

— Я любила его. Я уже любила его, понимаешь? — Эйлин всхлипнула. — Он жил во мне…. А теперь мне пусто. Я чувствую пустоту внутри себя и от этого мне больно, — попыталась объяснить она своё состояние.

— Понимаю. Всё понимаю, родная, — Северус продолжал гладить её волосы и нежно касаться губами её мокрых щёк. — И те, кто это сделал, ответят за всё.

Его глаза мрачно сверкнули. Эйлин порывисто обняла его за шею, пытаясь привстать и покрепче прижаться к нему. Северус мягко, но настойчиво уложил её обратно на подушку:

— Эйлин, осторожнее. Ты должна лежать, по возможности, не двигаясь. Всё время на спине. Так сказала Поппи.

— И долго я буду так лежать?

— Двое суток. Ты не будешь пытаться встать или повернуться на бок?

— Я постараюсь, — Эйлин шмыгнула носом. Кажется, перспектива неподвижно проваляться на спине сорок восемь часов кряду испугала её настолько, что отвлекла от мрачных мыслей о случившемся.

— Не «постараюсь», а «сделаю так», — строго поправил её Северус. — От этого зависит, будут у нас с тобой дети или нет. Поняла?

— Поняла, — Эйлин кивнула и подняла глаза на Северуса. — Ты ведь этого хочешь?

— А ты сомневаешься? — горько усмехнулся он.

— Нет.

— Тогда почему спросила?

— Хотела, чтобы ты сказал это вслух. Мне очень важно это услышать.

— Глупая, — Северус в который раз погладил её по лицу. — Конечно, я этого хочу. И у нас с тобой обязательно будут дети. И для этого ты потерпишь двое суток некоторые неудобства здесь, в этой палате. Договорились?

— Угу, — Эйлин снова кивнула. — А ты можешь дать мне снотворное, чтобы я эти двое суток проспала? Ты же знаешь, я никогда не засыпаю на спине. Буду валяться и думать, как мне неудобно.

— Хорошо. Дам тебе снотворное. С ним всем нам будет спокойнее.