Наши в Хогвартсе (СИ)

Расстроенная Алька полночи ворочалась в постели, не в силах понять, как же ей относиться к профессору Снейпу. Кому верить — Гарри и его друзьям или собственным ощущениям? А Снейп после её стремительного бегства медленно осел в кресло и долго просидел в нём неподвижно, склонив голову на руки с плотно сцепленными пальцами и мысленно ругаясь самыми последними словами. Эта девчонка, сама того не ведая, попала в самое больное место. «Разве вы не отвечаете за него перед своей совестью?» Знала бы ты, перед кем и как именно я за него отвечаю! Хуже было другое. Снейп вдруг чётко осознал, что ему, человеку, который сознательно поддерживал в окружающих мнение о себе, как о злодее со скверным характером, привыкшему к их страху, ненависти и недоверию, человеку, которому было абсолютно наплевать на то, что эти самые окружающие о нём думают, было совершенно не безразлично мнение этой «занозы в заднице», этой пигалицы с характером не менее скверным, чем его собственный. Ему не хотелось, чтобы мисс Северинова думала о нём плохо, вот что поразительно! И тот факт, что он не сумел оправдать себя в её глазах, вызывал в нём довольно неприятное чувство. Он мог сколько угодно повторять себе: «Кто она такая, чтоб я перед ней оправдывался?», — но легче ему от этого не становилось. Мерлин, и зачем только эта мелочь затесалась на Слизерин? Ей же самое место на Гриффиндоре, с Поттером и компанией! В который раз мысленно «поблагодарив» Распределяющую Шляпу за этот «подарок», Снейп отправился спать, сунув флакончик с Алькиным зельем в ящик стола. Надо будет обязательно исследовать это варево. Девчонка совсем отбилась от рук, но… Он вспоминал свои школьные годы и собственные эксперименты с зельями. Кажется, впервые за много лет в Хогвартсе появилась студентка, увлечённая его предметом так же сильно, как и он сам. И это было довольно приятно, несмотря на все доставляемые этой студенткой беспокойства.

Алька тренировалась, не пропуская ни одного дня до тех пор, пока лёд на озере не начал таять. Она, практически, полностью смогла восстановить в памяти свою короткую программу, которую с удовольствием откатывала, придумывая к ней всё новые дополнения. Неожиданно для себя Алька обзавелась последователями. После каникул у неё появились сначала зрители, а потом и те, кто захотел сам попробовать свои силы в катании на коньках. Вопрос с коньками решился просто — их наколдовали всем желающим по образцу Алькиных. И до самой весны в свободное от занятий время по катку носились новоиспечённые любители активного зимнего отдыха. Круг Алькиного общения заметно расширился, она стала довольно популярной фигурой в Хогвартсе. Её прежние недоброжелатели сидели тихо, опасаясь её «неконтролируемых вспышек магической энергии». Благодаря занятиям с профессором Снейпом, Алька уже давно научилась их контролировать, но её врагам знать об этом было необязательно. Правда, после того памятного разговора накануне Нового года, её вечерние уроки у профессора прекратились, и Альке их, признаться, очень не хватало. Она ругала себя за глупость, несдержанность и длинный язык и потихоньку приглядывалась к Снейпу, пытаясь разгадать мотивы его поведения и тайные движения его души. Наблюдения эти были для Альки неутешительными. По всему выходило, что её гриффиндорские друзья правы, и Снейп действительно охотится за философским камнем. Альке очень хотелось найти оправдание его поступкам, но, как она ни старалась, ей это не удавалось. От этого она мрачнела, злилась на себя, на друзей, на Снейпа, на то, что лёд растаял и не стало возможности переводить эту злость в спортивную плоскость. К тому же, приближалось лето, а это означало, что все школьники разъедутся по домам. Все, кроме неё. Куда ей деваться на целых три месяца, Алька не знала. От перспективы провести всё это время в библиотеке Хогвартса за чтением научной литературы её тошнило заранее. Алька дерзила учителям и откровенно провоцировала своих слизеринских оппонентов на драку, но никто из них не хотел с ней связываться в открытую, предпочитая говорить о ней гадости за её спиной, так, чтобы она не слышала.