Наши за границей

— Вода, а не бульонъ, — сказала Глафира Семеновна и, хлебнувъ нсколько ложекъ, отодвинула отъ себя тарелку. — И это хваленый Парижъ! Хваленая французская кухня!

— Въ ресторан, гд даже за входъ берутъ рубль шесть гривенъ, — прибавилъ Николай Ивановичъ и сказалъ слуг:- Ну, пуасонъ. Скорй пуасонъ… Да не такой пуасонъ, который давеча подалъ.

— Сомонъ, сомонъ… Пуасонъ сомонъ, — подтвердила Глафира Семеновна.

Подали вареную лососину подъ соусомъ, но безъ гарнира. Порціи были такъ малы, что супруги просто ахнули.

— И это де порсіонъ? Де… Для двоихъ? Нуръ де? — спрашивали они слугу.

— Oui, monsieur.

— Да вдь это по разу въ ротъ положить. А гд-же гарниръ? Гд картофель?

— Вуй, вуй… У э помъ де теръ? — бормотала Глафира Семеновна.

— Mais vous avez d'esir'e seulement le saumon, madame [14].

— Да ужъ помъ де теръ само собой разумется.

— Je vous apporterai tout, de suite, madame, — сдлалъ движеніе слуга.

— Да ужъ гд тутъ апорте! Когда тутъ принесешь! Гляди. Вотъ твоя порція…

Николай Ивановичъ поддлъ на ложку свою порцію лососины и отправилъ ее въ ротъ.

— Анкоръ пуасонъ. Четыре порціи этой пуасонъ. Катръ порсіонъ… — говорилъ онъ, прожевывая лососину.

— И помъ де теръ… — прибавила Глафира Семеновна.

— Quelles pommes d'esirez-vous, madame? — спрашивалъ слуга.

— Кель помъ! Обыкновенный помъ… Вареный помъ.

Лакей улыбнулся и черезъ пять минутъ принесъ еще четыре порціи лососины и отдльно цлую гору жаренаго тоненькими палочками картофеля — pommes frites.

— Вотъ дуракъ-то! Жареный картофель къ вареной рыб подаетъ! — воскликнулъ Николай Ивановичъ

— Да ужъ шь. Только-бы насться, — сказала жена. — А только удивительно, какой здсь безтолковый народъ въ Париж.

Порціи бифштекса были еще меньше. Супруги ужъ не возражали.

— На смхъ, просто на смхъ… — пробормоталъ Николай Ивановичъ, забивая себ въ ротъ свою порцію бифштекса, сжевалъ ее и принялся пить вино.

— Я голодна, Николай Иванычъ, — жаловалась Глафира Семеновна.

— Да и я то-же самое. Только чуть-чуть червяка заморилъ. Вдь съ утра не ли, а теперь седьмой часъ. Придется часа черезъ два переобдывать. Вотъ допьемъ вино да пойдемъ искать другой ресторанъ. Индйки какой спросимъ, что-ли, гуся подимъ… Гарсонъ! Комбьянъ? — обратился Николай Ивановичъ къ лакею и ползъ въ карманъ за деньгами, чтобы заплатить за обдъ.

Лакей сунулъ ему т карты, которыя были получены при вход, и указалъ на кассу.

Супруги поднялись съ мста и направились къ выходу.

XXXII

— Шестнадцать французскихъ четвертаковъ взяли за все про все, — говорилъ жен Николай Ивановичъ, когда они вышли изъ ресторана Дюваля. — Что-то больно дешево. Ты разсчитай, что вдь мы вина потребовали на восемь четвертаковъ. Бутылку краснаго въ четыре четвертака и бутылку благо въ четыре четвертака. Стало быть, за ду пришлось всего восемь четвертаковъ. А вдь мы десять порцій съли, шесть порцій одной лососины. Положимъ, порціи такія, что одинъ разъ въ ротъ положить, но все-таки… Нтъ, стало быть, за входъ въ ресторанъ съ насъ ничего не взяли. Ничего… Съ какой-же стати при вход два этихъ самыхъ билета-то намъ всунули? — разсуждалъ онъ про дювалевскія разсчетныя карты — addition. Нтъ, это недорогой ресторанъ, ежели такъ разсудить.

— Да ужъ брось… Ну, что тутъ считать. Все равно въ этотъ ресторанъ я больше никогда пойду, — отвчала Глафира Семеновна. — Помилуйте, улитокъ какихъ-то въ раковинахъ намъ сунули. Мы спрашиваемъ рыбу, явственно ужъ, кажется, говорю — пуасонъ сале, — а намъ суютъ улитокъ. Надо замтить этотъ ресторанъ, чтобы не попасть и него какъ-нибудь по ошибк,- прибавила она, оглянулась и вдругъ увидала большую, освщенную газомъ вывску, гласящую по-французски: «Театр египтянъ и арабовъ». — Николай Иванычъ, вонъ тамъ арабскій театръ… арабскій и египетскій… Возьмемъ билеты и посмотримъ. Наврное что-нибудь забавное.

— Да вдь ни ты, ни я ни по-египетски, ни по-арабски не знаемъ, — далъ отвтъ мужъ.

— Да тутъ и не надо знать. Просто такъ посмотримъ. Вдь ужъ какъ по-французски представляютъ мы ныншнее лто и въ Петербург въ «Аркадіи» видли, а тутъ по-арабски и по-египетски.

— Ну, что-жъ, зайдемъ.

— Да конечно-же зайдемъ, возьмемъ недорогія мста, а не понравится — и вонъ. Даже и лучше, если не долго просидимъ. Надо пораньше домой… Я ужасно устала, и мн только-бы до постели. Поужинать-то и у себя въ гостинниц спросимъ. Вдь ужъ наврное въ гостинниц есть ресторанъ.

— Смотри-ка… Смотри-ка… Что это впереди-то?..

Супруги завернули за уголъ, и глазамъ ихъ представилась великолпная картина освщенныхъ разноцвтными огнями фонтановъ. Струи и столбы воды играли всми цвтами радуги и разсыпались брилліантовыми брызгами. Эйфелеву башню также освщали блыми матовыми лампіонами по всмъ этажамъ, а съ фонаря башни въ темнот ночи разстилалась по небу громадная полоса друммондова свта. Картина была поразительная, и супруги остановились.

— Вотъ это хорошо! — невольно вырвалось у Николая Ивановича.

— Да, да… Дйствительно превосходно, — отвчала Глафира Семеновна. — Смотри-ка, какъ съ башни электричество-то пущаютъ.