Нашла коса на камень

Открытіе это стоило ей горькихъ слезъ. Часто, въ ночной тиши, допытываетъ она себя: не руководилась ли она желаніемъ заставить другихъ испытать муки отвергнутой любви, — муки, ей знакомыя. Джильяну настигла Немезида. Она сложила свое гордое сердце къ ногамъ человка, къ которому, какихъ нибудь пять мсяцевъ тому назадъ, относилась съ полнымъ презрніемъ. Она изучила его хорошія качества, а слабости его знаетъ лучше своихъ собственныхъ. Ежедневно была она свидтельницей его энергіи, его разумной, великодушной любви къ людямъ, терпнія, съ какимъ онъ относился ко всмъ чудачествамъ, фантазіямъ и несноснымъ привычкамъ своей далеко не симпатичной сестры, въ особенности же къ ея своеобразной благотворительности, благодаря которой вокругъ нея постоянно толпится цлая армія обманщиковъ.

Джильян въ этотъ періодъ ея жизни суждено было извдать и муки ревности; такъ, на большомъ литературно-музыкальномъ вечер у Тарльтоновъ она все время слдитъ за оживленнымъ разговоромъ Бернета съ Софьей, и, узнавъ отъ послдней, что докторъ общалъ ей завтра показать свою больницу во всхъ подробностяхъ, такъ какъ она этимъ дломъ очень интересуется, тутъ же, въ вид мести, принимаетъ приглашеніе Чаллонера, только-что тщетно ее умолявшаго постить его студію, куда общали прибыть старушка мистриссъ Тарльтонъ съ младшей дочерью.

— Такъ ршено, — говоритъ Джильяна своему поклоннику, — завтра, въ пять часовъ.

На слдующее утро двицы Тарльтонъ являются завтракать къ Бернетамъ; по окончаніи трапезы, докторъ съ Софьей отправляются въ больницу, а Анна Тарльтонъ — домой за матерью, чтобъ хать въ студію Чаллонера, куда, къ назначенному часу, должна пріхать и Джнльяна. Къ величайшей досад послдней, она не находитъ въ мастерской никого, кром хозяина, который усердно показываетъ ей свои рдкости и въ особенности хвастаетъ картинами, на которыхъ, въ различныхъ позахъ, изображена все; одна и та же женщина съ зеленовато-блднымъ лицомъ. Эти уроды носятъ имена всхъ богинь и красавицъ Греціи. Къ положительному ужасу Джильяны, владлецъ всхъ этихъ сокровищъ, среди какой-то патетической тирада, опускается передъ нею на колни, и въ эту самую минуту въ дверяхъ показывается Бернетъ, ошибкой попавшій въ одну студію, вмсто другой. Онъ совершенно пораженъ при вид этой картины. Джильяна выражаетъ намреніе сейчасъ же вернуться домой, Бернетъ молча сажаетъ ее въ экипажъ, детъ за ней, и у нихъ происходитъ бурное объясненіе, такое бурное, что его положительно можно назвать ссорой. Онъ обвиняетъ ее въ полнйшемъ неумніи держать себя; она отвчаетъ рзко, почти дерзко, словомъ — струны натянуты до послдней возможности.

Анна Тарльтонъ, явившаяся на слдующее утро съ извиненіями и объясненіями къ Джидьян, застаетъ ее лежащей на кушетк въ гостиной, она совсмъ больна, совершенно на себя непохожа. Постительница своей болтовней о сестр и Бернет приводитъ ее еще въ худшее настроеніе. Сегодня день, въ который Джильяна обыкновенно посщаетъ больницу; никогда не отправлялась она туда съ большей неохотой, тмъ не мене хать надо, и она садится въ коляску, наполненную цвтами для больныхъ. Всю дорогу она сидитъ откинувшись на подушки коляски, съ тоской и досадой глядя передъ собой. Только когда темная масса больницы возстаетъ передъ ней, начинаетъ она пробуждаться изъ апатіи.

А между тмъ, когда, минуты дв спустя, она проходить по длиннымъ палатамъ, въ высокія окна которыхъ свободно врывается майскій втерокъ, съ руками полными розъ, въ дружескомъ разговор съ одной изъ старшихъ сестеръ милосердія, — никто бы не сказалъ, чтобъ душа, обитающая въ этомъ цвтущемъ тл, могла сильно страдать.

Не останавливаясь, проходитъ она въ палату, гд кроватки, драпированныя блымъ съ розовымъ, и вчно галлопирующая деревянная лошадь возвщаютъ всмъ и каждому, что здсь дтское отдленіе. Смирно и тихо лежатъ они. Не слышно ни плача, ни стоновъ, хотя тутъ есть и неизлчимыя. Одинъ мальчикъ, правда, лежитъ на спин, съ полузакрытыми глазами, тяжело дыша. Ему только шесть лтъ. Родители отдали его акробатамъ, которые всячески ломали и коверкали его бдное тльце, пока болзнь и близость милосердой смерти не освободили его отъ нихъ.

Одна двочка сидитъ въ постели въ какомъ-то панцыр изъ гипса. Она превеселенькая, а между тмъ дло ея плохо — искривленіе спинного хребта.

У другой малютки недавно отрзали ногу. Она уставилась круглыми глазами на незнакомку, позабывъ на минуту и о маргариткахъ, которыми усяно ея одяло. У ближайшей отъ нея кроватки Джильяна видитъ какого-то мужчину, стоящаго къ ней спиной. Это Бернетъ. Но тмъ онъ занятъ? онъ не щупаетъ пульса, не предлагаетъ вопросовъ. Онъ старается разставить нетвердыхъ на ноги обитателей игрушечнаго Ноева ковчега. Даже замтивъ постительницъ, онъ не оставляетъ своего занятія. Можетъ быть, онъ радъ случаю нсколько скрыть свое лицо. Они не видались со вчерашней ссоры.

Сестру позвали, а миссъ Латимеръ стоитъ молча въ нершимости у кроватки, слдя за его эволюціями, въ которыхъ, сама по немногу начинаетъ принимать сильное участіе. Вскор онъ поднимаетъ на нее глаза съ довольно смущенной улыбкой и говоритъ: