Нашла коса на камень

— Симъ стоитъ, Хамъ стоить, а Афетъ стоять не хочетъ.

Съ этими словами онъ выпрямляется и становится возл нея, держа Афета въ одной рук и гіену въ другой. Улыбка сочувствія освщаетъ все лицо ея точно лучъ солнца.

— Я заставлю ихъ всхъ стоять, — ршительно восклицаетъ она, опускаясь на колни, — не только ихъ, но и ихъ женъ, и всхъ животныхъ.

Оба молчатъ, пока дло не доведено до конца. Когда же вс животныя, какъ чистыя такъ и нечистыя, установились по парно по одялу, она поднимаетъ на него сіяющій взоръ и, протягивая ему руку, спрашиваетъ:

— Мы друзья?

— Это отъ васъ зависитъ, — отвчаетъ онъ не безъ волненія.

Она молчитъ съ минуту, еще не вставая съ колнъ, любуясь солнечными лучами, цлые снопы которыхъ врываются въ высокія окна.

— Хотлось-бы мн, чтобъ мы не ссорились такъ часто, говоритъ она очень мягко;- непріятно ссориться.

— Но пріятно мириться, отвчаетъ онъ такимъ тономъ, будто слова эти вырвались у него помимо его воли.

Она не отвчаетъ, но остается въ прежней поз, продолжая смотрть на солнечный лучъ; внезапная радость вызываетъ слезы на ея глазахъ. Когда она оглядывается, — онъ уже исчезъ.

Настаетъ 1 августа — день рожденія Джильяны, ей исполнился двадцать-одинъ годъ, отнын она полновластная владлица всего своего состоянія; когда-то ей казалось, что день этотъ будетъ счастливйшимъ днемъ ея жизни, теперь-же, когда онъ насталъ, она ровно никакого ликованія не чувствуетъ. Сидя у окна своей комнаты, въ пенуар и съ распущенными по плечамъ волосами, она перебираетъ въ памяти событія послдняго мсяца, мысленно отдляя пшеницу отъ плевелъ. Плевелы преобладаютъ. Теперь она уже боле себя не обманываетъ, знаетъ, чмъ одна минута отличается для нея отъ другой. Бывали минуты, когда душа его словно раскрывалась передъ нею, когда полная гармонія царствовала между ними, но это были буквально минуты. Он смнялись усиленной холодностью. Ко всмъ ея мученіямъ присоединялась ревность: толки и гаданія младшей миссъ Тарльтонъ о томъ, согласится или нтъ отецъ на бракъ сестры ея съ молодымъ докторомъ — составляли для бдной Джильяни адскую муку, которую она должна была выносить съ улыбкой. Черезъ нсколько минутъ она пойдетъ прощаться съ опекуномъ; до родного Марло неблизкій путь, выхать придется пораньше. Въ половин девятаго она стучится въ дверь кабинета; Бернетъ встрчаетъ ее дружелюбне, чмъ она ожидала, въ его поздравленіяхъ по случаю дня ея рожденія звучитъ задушевная нота, что едва не лишаетъ бдняжку послдняго мужества. Передъ нимъ стоитъ уже не та Джильяна, которую онъ такъ холодно привтствовалъ подъ своей кровлей пять мсяцевъ тому назадъ. Слдовъ слезъ не замтно, но съ ея нжныхъ щекъ совершенно исчезъ прежній яркій румянецъ.

Она сегодня далеко не такъ хороша какъ обыкновенно, хотя одта также тщательно. Посл первыхъ привтствій Бернетъ тотчасъ впадаетъ въ чисто-дловой тонъ, сдаетъ ей съ рукъ на руки ея денежныя бумаги, вс ея акціи, закладныя и пр. Она спокойно и толково выслушиваетъ его объясненія. Дловая часть бесды кончена, бывшимъ врагамъ больше ничего не остается какъ только проститься.

— Я не должна ухать, — говоритъ она опираясь о столъ дрожащей рукою, — не поблагодаривъ васъ за исполненіе тяжелой задачи, которую вы съ такой добросовстностью на себя приняли, не попросивъ у васъ прощенія за безпокойство, какое мое присутствіе и… и… мое упрямство и моя… неразсудительность… и мой несчастный характеръ причиняли вамъ.

Начала она довольно бойко, хотя съ нкоторымъ усиліемъ; но къ концу рыданья, съ которыми она тщетно борется, почти заглушаютъ ея рчь. Можетъ быть, и ему въ эту минуту говоритъ не легко, такъ какъ онъ отвчаетъ ей однимъ жестомъ отрицанія.

— Знаю, — продолжаетъ она нетвердымъ голосомъ, — что мои недостатки именно т, которые вамъ всего антипатичне, часто выводила я васъ изъ терпнія. Радуюсь за васъ, что все это теперь кончено.

— Порадуйтесь также за себя, — тихо отвчаетъ онъ, — по-моему есть чему.

Голова ея опускается на грудь.

— За себя я не рада, — отвчаетъ она почти неслышно.

Съ минуту онъ смотритъ на нее какимъ-то страннымъ взглядомъ и длаетъ движеніе человка, готоваго раскрыть свои объятія; лицо его очень блдно, вс черты выражаютъ страданіе. Но прежде чмъ она успла проврить это минутное впечатлніе, онъ повернулся къ ней спиной и молча сталъ смотрть въ окно.

— Теперь, когда я узжаю, — продолжаетъ она, — у меня въ вамъ небольшая просьба; можетъ быть, вы и не знаете, что вы никогда не протягивали мн руки. Можетъ быть, это былъ случай, даже еслибъ это было преднамренно, я не имю права сердиться; но теперь, когда… я… узжаю… навсегда… теперь, когда насталъ конецъ нашимъ несчастнымъ отношеніямъ, я была бы рада, еслибъ вы могли заставить себя датъ мн это доказательство прощенія и… и расположенія.