Насилие над разумом

История — это предмет, который изучается не путем запоминания фактов и дат, а посредством взаимного обсуждения. Это должно начаться с концепции личных жизней и личной истории. Лучше дать ребенку распечатанный отчет о вчерашней истории и попросить его комментарии и мнения по этому поводу, или лучше стимулировать индивидуальную мысль, позволив ему искать справочную информацию в библиотеке или музее, чем просить его запоминать. факты. Таким образом, изучение истории может превратиться в приключение.

Мы также можем пересмотреть систему, которая рискует так легко воспитать посредственных людей, которые вписываются в образец посредственности. Разных детей нужно обучать и воспитывать по-разному. У каждого свое внутреннее расписание; у каждого будут свои жизненные настройки. Почему мы должны навязчиво делать с нашими детьми то, что мы никогда не сделали бы с цветами в наших садах? Каждому растению позволено достичь своего естественного размера. Наша нынешняя школьная практика стимулирует честолюбие у некоторых детей, но подавляет его у других. Вместо того, чтобы поощрять списывание нашими жесткими экзаменационными правилами, почему мы не позволяем детям помогать друг другу в решении общих проблем? Очень часто дети могут научить друг друга тому, чему не может учитель.

Подумайте на мгновение о ребенке, особенно чувствительном к скуке некоторых наших современных школ. Он становится либо конформистом — полным хороших отметок и без оригинальных мыслей, либо бунтовщиком — созревшим для сегодняшней детской клиники и, возможно, для тоталитарного государства завтрашнего дня.

Дисциплина и мораль

Хотя хороший моральный дух подразумевает внутреннюю силу и самодисциплину, он не обязательно может подразумевать установленную групповую дисциплину в политическом или военном смысле. Хороший личный моральный дух и стойкость были двумя необходимыми качествами для успешного участия в подполье во время последней войны. Партизаны, действовавшие тайно — то здесь, то там — в своем одиночном бою полагались на личную инициативу и боевой дух не меньше, если не больше, чем на дистанционное руководство и дисциплину. Это как раз противоположно моральному духу ожидания, побуждаемому слепым страхом и поддерживаемому на расстоянии, тому типу, который достигается в тюрьмах или концлагерях, или в племени с крайним упором на общее участие. В первых группах был моральный дух без дисциплины; во-вторых, дисциплина без морали. Точно так же есть некоторые офицеры, которые могут только развивать дисциплину без морального духа.

Тем не менее, обычно существует внутренняя связь между дисциплиной и моральным духом. Только когда молодые люди или солдаты проходят определенную начальную дисциплинарную подготовку, они хорошо подготовлены к той личной внутренней силе, которая основана на уверенности в себе и доверии к группе в целом, а также доверии к властям. К экстренной дисциплине прибегают во время стресса, когда обычно не хватает времени, в результате чего не хватает времени для самоконтроля и приспособления к группе. Только самостоятельная дисциплина, которая развивается постепенно, может заложить основу внутренней свободы и морального духа. Это правило было забыто многими педагогами. Только эта основа первоначальных, условных паттернов дает нам уверенность, чтобы стоять на своем.

Мы все начинаем с того, что вмешиваемся и перенимаем моральный дух у других — наших родителей и педагогов. Основой нашего личного морального духа является то, что мы усвоили от них. Тонкая взаимосвязь между дисциплиной и свободой зарождается в колыбели под заботой любящих, заинтересованных и последовательных родителей. Родители первыми поднимают настроение. Конфликт между дисциплиной и моральным духом в группе обычно возникает, когда ее члены удерживаются вместе по принуждению или необходимости. Здесь внутренняя согласованность будет совершенно иной, чем в ситуации спонтанной лояльности к группе. Целью любой дисциплины является развитие лучшего приспособления к группе. В свою очередь, успех в идентификации с группой развивает более сильное эго. С этого момента начинается свобода.

Дальнейшее понимание этих принципов построения морального духа важно для оценки внутренней силы или уязвимости различных культурных групп. Исходя из нашего психотерапевтического опыта, мы можем ожидать, что там, где преобладает слишком много дисциплины или даже рабства, внутренняя сплоченность группы будет сильно отличаться от сплоченности группы, уважающей и высоко ценящей личность. И все же мы нашли людей даже в армиях тоталитарных систем, которые являются примером высокого морального духа. Я вспоминаю тех японских солдат, которые, не имея никакой связи с метрополией, годами после войны торчали на своих одиноких постах, как будто император и его генералы все еще смотрели на них. Это кое-что говорит нам о неизменной любви, безопасности и преданности, которую они получали в первые шесть лет жизни.

Дисциплина и промывание мозгов