Насилие над разумом

И хотя есть ужасающее обаяние в идее, что сопротивление нашего сознания относительно слабо, что то самое качество, отличающее одного человека от другого - персональный "Я", можно сильно изменить психологическим давлением - эти трансформации, просто крайности процесса, который мы видим в нормальной жизни. Через систематизированные внушения, тонкую пропаганду и более откровенный массовый гипноз, человеческий разум в своих выражениях ежедневно изменяется в любом обществе. Реклама соблазняет демократического гражданина, чтобы он ходил к шарлатанам или пользовался одним особым брендом мыла вместо другого. Наше желание покупать вещи непрерывно стимулируется. Проводящие кампанию политические деятели стремятся влиять на нас своим очарованием, так же как и своими программами. Эксперты по моде гипнотизируют нас периодической сменой стандартов красоты и хорошего вкуса.

Однако, в случаях промывки мозгов, это нападение на целостность человеческого разума является более прямым и предумышленным. Играя c иррациональным ребенком, скрывающемся в нашем подсознании и обостряя внутренний конфликт между причиной и эмоцией, инквизитор может довести свою жертву до позорной капитуляции.

Все жертвы намеренной промывки мозгов в лагерях для военнопленных в Корее, заключенные в тюрьму "предатели" диктаторских режимов стран Железного занавеса, жертвы нацистского террора во время Второй мировой войны – это люди, чей образ жизни был внезапно и резко изменен. Они были оторваны от своих домов, своих семей, своих друзей и брошены в пугающую, неправильную атмосферу. Сама странность их окружения сделала их более уязвимыми для любого нападения на их ценности и отношения. Когда диктатор эксплуатирует психологические потребности своей жертвы в угрозе, враждебном и незнакомом мире, падение последует обязательно.

Болезнь колючей проволоки

Уже во время Первой мировой войны, у военнопленных отмечали специфические умственные реакции, смеси апатии и гнева, как защитное приспособление к трудностям тюремной жизни, скуке, голоду, нехватке частной жизни, непрерывной безнадежности. Корейская война добавила к этой ситуации сильную жестокость врага, длительный страх смерти, недоедание, болезни, систематические нападения на сознание заключенного, недостаток гигиены и нехватку человеческого достоинства.

Часто исправление обеспечивалось принятием тоталитарной идеологии. Психологическое давление не только приводило к связи с врагом, но и вызвало взаимное недоверие среди заключенных.

Как я уже описал, болезнь колючей проволоки начинается с начальной апатии и отчаяния у всех заключенных. Это пассивная сдача на волю судьбы. Фактически, люди могут умереть из такого отчаяния; это - как бы окончание всего сопротивления. Быть кем угодно, но не отчужденным и безразличным в лагере было даже опасно, враг хотел дебатировать и спорить с Вами, чтобы разрушить Ваше умственное сопротивление. Следовательно порочный круг был создан для апатии, бездумия, безразличия к делам - полному переходу к зомби-подобному существованию, механической зависимости от обстоятельств. Каждый признак гнева и настороженности мог быть жестоко наказан врагом; именно поэтому мы не находим те внезапные вспышки гнева, которые наблюдались в более ранних лагерях военнопленных во время Первой и Второй мировых войн.

Результаты психологического тестирования освобожденных из корейских лагерей военнопленных солдат могли указать, что эта защитная апатия и отступление в изолированную зависимость, вероятно, будут найдены почти у всех у них. Все же, будучи возвращенными в нормальную среду, к ним очень скоро вернулись настороженность и активность, примерно через два или три дня. Те немногие из них, кто все же остался беспокойным, безразличным и подобным зомби, относятся к длинной главе о войне и неврозах сражения (Страссман).

Каковы же факторы, которые могут превратить человека в предателя своих собственных убеждений, в информатора, в того, кто признается в отвратительных преступлениях или в очевидного сотрудника?

Момент внезапной сдачи

Несколько жертв нацистского расследования рассказали мне, что момент сдачи произошел внезапно и против их воли. В течение многих дней они сталкивались с яростью своих следователей и затем внезапно они развалились. "Хорошо, хорошо, у Вас будет все, что Вы захотите."

И затем пришли часы раскаяния, осознания, отчаянного желания вернуться к своему предшествующему состоянию устойчивого сопротивления. Они хотели выкрикнуть: "Не спрашивайте у меня больше ничего. Я не буду отвечать." И все же что-то, что приспосабливает, подчиняет, что глубоко скрыто во всех нас, было приведено у них в движение.

Эта внезапная сдача часто происходила после неожиданного обвинения, шока, оскорбления, которые особенно причиняют боль, это обжигающее наказание, удивительная логика в вопросе следователя, у которой нет контраргументов. Я помню свой собственный опыт, который проиллюстрировал эффект от такого удивления.